РАЗЛУКА БУДЕТ БЕЗ ПЕЧАЛИ

Итак, 11 января Виктор Шендерович объявил на «Медузе», что покидает пределы РФ на неопределённый срок с тем, чтобы переждать период уголовного разбирательства по заявлению пригожинской компании «Конкорд». Ибо могут ограничить свободу путём посадки в тюрьму. Но и вынужденная эмиграция – тоже ограничение свободы, красиво сказал уже из-за постсоветской границы Шендерович. Сам по себе сюжет претендовал бы на патетику (с одной стороны писатель, с другой – немалый капитал с характерной распальцовкой и требованием «отвечать за базар»), но… Почему-то всё в жизни этого весёлого малого – превращается в анекдот, даже несмешное, нынешнее. Там где мог бы быть памятник – стоит карикатура.

Возможно, что причины тут не только субъективные (в конце концов, публичному персонажу стоит, заявляя что-то серьёзное в эфире о публичном же персонаже, всё же иметь-таки к высказыванию доказательную базу на случай суда): причины ещё и в том, что писателями во времена деградации, депопуляции и измельчания называется в стране нашей всяческая шушера, к художественному слову и большим его жанрам имеющая отношение весьма отдалённое. Вот все слышали словосочетание «писатель Шендерович», все слышали его увесистые, политически ежистые шуточки по радио, и некоторые даже помнят «Куклы» на НТВ (когда канал принадлежал олигарху Гусинскому), а кто-нибудь назовёт хоть одного литературного героя из произведений Шендеровича, известного больше, чем его фамилия? Вот и я не назову, хотя книги его вроде бы пользуются популярностью… Куда это всё уходит, где растворяется – или книжная бумага тоже не держит слов его дольше эфирной минутки?

Писателями у нас давно зовут (зовут ещё и в эфиры – передают списочки, телефончики, эту теле-механику я хорошо знаю: сам многих сватал) медиа-симулякры, зовут просто умеющих хорошо позиционироваться и разговаривать. Чтобы называться писателем нынче – и писать-то почти ничего не нужно (всё равно никто не прочтёт), достаточно просто писателем прослыть. Ну, и владеть устным словом – письменным уже не обязательно. Шендерович – как раз яркий пример такой редукции звания писателя. И ведь не опровергнешь – пишет! Но всё, что пишет, а потом озвучивает — хихикая и прыгая, покатываясь со смеху и вызывая щекотку в отмирающих зонах политического самосознания масс, — исчезает тут же, не западая ни в душу, ни уж, прости господи,  в историю литературы. Таких писателей у нас десятки! Они сидят «випами» в любых (тут нет границ официоза и оппозиции) президиумах, красиво кивают, поигрывая интонациями обдуманных фраз, они точно так же желанны на вечеринках разной самозваной знати, они умеют умно сказать – но этим и исчерпывается их «писательская работа».

Вообще, тема эмиграции в русской и советской литературе – это ещё одна история отечественной литературы, ещё один учебник. Сам факт попадания писательского художественного произведения остриём в государство (иногда не только в своё) – уже воздвигает пьедестал. Это говорит о качестве, о силе этого слова, о гражданском окаянстве, отваге писателя. И на этом пьедестале помимо и повыше бюста писателя стоят его произведения (часто написанные до высылки). Навскидку, экономя место: «Былое и думы», «Зияющие высоты» (так себе проза – но высылка Зиновьева «сыграла на повышение»), «Другие берега», десятки романов, до сих пор стяжающие внимание именно обстоятельствами их написания. Бунин, Алданов, Мережковский, Кортасар, всю жизнь почти, причём с большой семьёй, прожил эмигрантом Маркс – нет смысла и места вести эту имяпись. Ибо там каждый второй бился с государством, выковывая на этой наковальне (своей возможной плахи) высокое гражданское качество своих произведений.  Двадцатый век, уроженцем которого Шендерович является – век плодотворнейшей эмиграции.

А теперь вспомним-ка современных нам писателей, так или иначе пытавшихся пройтись этой же стезёй. Михаил Шишкин? Автор скучной, аполитичной, вымышленной нуарной мемуарности. Нет, он явно не изгнанник – хотя изредка пытался придать себе и этот пафос, но пафос не лип, отсыхал и падал. «Русское зарубежье» — это не всегда политэмиранты, это чаще «просто бизнес».

Борис Акунин, уехавший из России в Париж в зените коммерческого успеха и вовсе не из-за трений с властью, с которой имел в 2012-м несущественные разногласия, хотя эстетически для Реставрации сделал столько, сколько и Никита Михалков не пытался (его «Фандорин» — это «французская булка» длинной от Москвы до Питера)? Тоже не политэмигрант.

Можно вспомнить Олега Кашина, который больше журналист и антисоветчик, нежели писатель – но и его не преследовали в «болотный» период. В отличие от Алексея Сахнина (потомка писателя, кстати), по «делу Левого Фронта» сей ультраправый публицист не проходил, а просто научился жить на западные гранты в Швейцарии, потом в Лондоне. И написал «там» о Горбачёве восхищённо-вымышленную повесть, которую я сурово отрецензировал в «ЛР».

Раз вспомнили Кашина, то есть политика (политики, надо признать, конгениальны по качеству писателям – так, балаболы), надо припомнить и странного «парнасовца» Мальцева, который пророчил и даже немного готовил «великую революцию», но точно так же как сейчас Шендерович – суетливо и заблаговременно бежал, и тотчас растворился в забвении. Видимо, не только качество «гибридного» государства, которому (для них – больше воображаемому) пытаются противостоять вышеупомянутые господа, но и качество их умов – сказывается на внимании к ним общества. Тот же Горький, покинувший Советскую уже Россию – оставался великим писателем, им и вернулся, и будущая улица Горького рукоплескала ему… Интересно – вернись сейчас Кашин домой, его кто-то вообще заметит «на Новом Арбате, напоминающем вечером польский флаг» (полосы движения)? Вот – одну метафору всё-таки помню…

Ни умов, ни прозы – только позы. Ну, а, как шутили в наших школах, «поза – доза!». И занимая слишком неудобную для себя позицию (часто – ни по уму, ни по совести, ни по политической воле), господа мечтатели о «свободной России» получают пинка. Причём анекдот не был бы анекдотом, если б сей пинок не производила собственная же нога. На всякий случай.

Сцепившиеся стороны конфликта, из-за которого бежал Шендерович, вряд ли вызывают у кого-то симпатию. С одной стороны, по утверждениям москвичей, некачественная еда для детсадиков (истории в ЦАР вообще не касаюсь, хотя знал Орхана Джемаля лично – он, как и отец его Гейдар, был «шахидом публицистики»), с другой – качественный, многолетний антисоветизм и либеральная ненависть к «этой стране». Натурально, жаба и гадюка – но чего у гадюки нет, так это жабьей прыгучести, и вот этим своим преимуществом воспользовавшись, убоявшийся яда «писатель» перескочил границу. Вызвав «скоростью шмыга» фирменный смех, как же без этого. Боли и переживаний на родине не вызвав. Может, хоть там что-то долговременное и большое напишет? Впрочем, ни Акунин (всё же письменно более умелый малый), ни кто-то из предшественников Шендеровича – таких высот не показали.

Перепрыгнуть границу жаба может, запрыгнуть на постамент – нет. Тем более что похабная история с Катей Муму, облетевшая в «доболотные» времена интернет – ни по кому так громко не пнула, как по Шендеровичу. Вот писатель без кавычек Лимонов – сам посмеялся над пытавшимися его скомпрометировать (и потратившими немалые бюджетные средства на съемку «хоумвидео») спецслужбистами: «Я на таком уровне как писатель, что мне уже ничего не страшно». А юзеры наконец-то увидали то, о чём так много писал Лимонов. Шендерович же, постояв у любимого телевизора с «глазком» – хоть в супружеской измене и предохранялся, но опять вошёл в анекдот, даже не перешагивая рубежа экрана… Это вот такие-то смешные персонажики уподобляли Лукашенко Гитлеру в «Куклах», а над станцией «Мир», готовящейся в затоплению потешались, что есть мочи, «запустив» на неё, «развалюху», Зюганова? Вот пусть их же шуточки и будут их гимном, а неуёмный и неуместный смех – скатертью дорожку на Украину организует.

Дмитрий ЧЁРНЫЙ