Автор: Со стихами, вернее – с подстрочными переводами стихов ингушской поэтессы Ашат Кодзоевой, представленными известным литературоведом Хавашем Накостоевым, я познакомился несколько лет назад, принимая участие в подготовке к изданию поэтической антологии «Ингушская лира». Мысли и образы в текстах неизвестной мне поэтессы сразу же тронули душу токами сопереживания. Сквозь многие строки просвечивала, не высказанная до конца, затаённая боль, которая не выставлялась напоказ, но периодически напоминала о себе, как тихий плач во сне, когда человека преследуют беспокойные видения.
Почувствовав искренность переживаний Ашат, я с интересом взялся за художественный перевод большой подборки её стихов, стараясь максимально бережно сохранить интонацию авторского голоса:
…След пожаров дождь не отмывает.
Чёрные клубятся облака.
Ах ты, жизнь, короткая такая,
Не длиннее крыльев мотылька.
Длинный дождь не затихает сутки,
Мокрой пряжей затмевая свет.
Ничего не стоит жизнь, по сути,
Но и ничего дороже нет!
«Хмурый день…»
Драматический подтекст ряда стихотворений подтолкнул меня к поискам информации о биографии поэтессы. Сведения в интернете были весьма скупыми, поскольку Ашат только в 2015 году принята в Союз писателей Ингушетии. Но кое-что, имеющее отношение к беспокойной интонации её поэтического голоса, выяснить удалось.
Будущая поэтесса родилась в 1966 году в селе Тарское Пригородного района под Владикавказом. На этой территории издавна проживало смешанное население – ингуши и осетины. Стихи на родном языке писала со школьной поры. После окончания школы поступила во Владикавказское медицинское училище, где ещё серьёзнее занялась поэзией, читала русскую и мировую классику, выдающихся поэтов Кавказа, писала о своих сокровенных чувствах и переживаниях.
К осени 1992 года, к началу кровопролитного межэтнического конфликта, у неё были написаны несколько общих тетрадей стихов. Все они сгорели в родном доме, подожжённом радикальными экстремистами вместе с другими ингушскими домами в селе Тарское. Лишившись всего имущества, документов, средств к существованию, Ашат с сотнями земляков стала вынужденной беженкой с отчей земли своего рода. Такие душевные раны не рубцуются временем.
Для меня стал понятен исток боли в её поэзии, более того, не могла не вызвать уважения и восхищения сдержанность эмоций, с которой поэтесса писала о пережитой трагедии, не давая чувствам превратиться в селевой поток гнева, разрушающий поэзию. Она нигде не заступила за эту опасную черту, оставаясь чутким художником, несущим людям тепло и свет своей души:
…Взметнулось пламя близкого пожара,
Дым свет дневной в предгорье заволок.
А горлица петь песни продолжала
И голос жизни надо мной не смолк.
«Судьба»
Слово к слову – жемчужные бусы.
С солнцем – день, а со звёздами – ночь.
Будем жить без греховной обузы,
Чтоб любовью тоску превозмочь.
«Слово к слову…»
«Всегда устремляться к высокому» — супер-задача, поставленная поэтессой перед собой, не просто продекларированная в стихотворении «Двенадцать цветов», а последовательно и виртуозно воплощаемая ею:
Птичий хор начинает изгнание дрёмы.
Жемчугами сияет на травах роса.
Спрыгнув с детских кроваток, весёлые гномы
Убегают до будущей ночи в леса.
В их руках сладкозвучные дудки зажаты,
А в котомках теснятся волшебные сны.
Золотистым свеченьем вершины объяты,
С гор мелодии нового утра слышны.
«Утро»
Сколь щедро рассыпаны жемчуга поэтического таланта в этих строчках, наполненных не только удивительными красками и звуками рождающегося утра, но и богатым авторским воображением, превращающим яркую пейзажную зарисовку в сказочное действо, вызывающее гамму эмоций у чуткого читателя, доставляющее эстетическое удовольствие! Это и является верным признаком наличия истинной поэзии в стихах. Чтобы добиться подобного эффекта, мало быть мастеровитым версификатором, неукоснительно соблюдающим стихотворные размеры, находящим созвучные рифмы, нужно ещё, подобно Пушкину, иметь особое образное видение окружающего мира, чтобы написать, например: «Редеет облаков летучая гряда».
Ашат награждена Всевышним этим особым даром. Почти в каждом её стихотворении есть эти бесценные поэтические находки: «Небо в зеркальца луж смотрит, будто девица»; «Золототканый ковёр листопада // Бросив под ноги спешащим прохожим, // Стынет аллея в осенней прохладе. // Ветви на кружево в небе похожи»; «Тянутся нити с клубка золотого… // Я ж на тебя, как на солнце, смотрю»; «Загорается в сердце священное пламя, // Чтоб поведать, чего в этой жизни хочу»; «…Ани* на углях предзакатного света // Золотые лепёшки бессмертья печёт» (Ани – мифологический образ вечности в образе старушки).
Можно ещё долго продолжать цитировать понравившиеся строчки и строфы, они, словно национальный орнамент, органично вплетены в ткань стихов Ашат Кодзоевой. Но поэтесса обладает не только богатым воображением и образным видением. В её стихах чувствуется глубокое знание истории и мифологии, национальных сказок, обычаев, народного фольклора, музыкальной культуры не только Северного Кавказа. Поэтому Ашат одинаково успешно даётся воплощение любой темы от гражданской лирики о драме разрушения СССР:
Империя – корабль без капитана,
Уходишь ты в бескрайний океан!
В пучине лет уже тонули страны,
Вот и тебе такой же жребий дан…
«Империя»
до утончённого проникновения в глубинную суть музыки британского певца Криса Ри:
Звучит гитара и поёт Крис Ри.
Бликует свет и пляшет на обоях.
Тишь за окном, спокойствие внутри.
Пой долго, Крис! Мы выстоим с тобою!
Как много эти строки говорят о личности автора, о благородстве и целомудрии её души, о глубине пережитой трагедии. Образ Криса Ри не случайно возник в стихотворении. Это не просто популярный исполнитель собственных песен, кумир миллионов поклонников, певец перенёс тяжелейшую онкологическую операцию и нашёл в себе силы вернуться на эстраду, оставшись верным избранному с юных лет призванию. Достойный пример стоицизма, близкий по духу, жестоко битой жизнью, но не сломленной Ашат Кодзоевой. Она ведь тоже не смирилась с ударами судьбы, а начала жизнь заново, с чистого листа. Заочно окончила филологический факультет Ингушского государственного университета, работала корреспондентом газеты «Знамя труда», с 2012 года трудится в Национальной библиотеке Республики Ингушетии имени Д.Х. Яндиева. И все годы продолжает писать стихи, создала клуб любителей поэзии при библиотеке. По инициативе директора НБ РИ Радимы Газдиевой издала несколько авторских сборников стихов на родном языке в рамках проекта «Библиотека поэзии».
Оценивая стихи Ашат, известный далеко за пределами республики литературовед Хаваш Накостоев, недавно возглавивший республиканское отделение Союза писателей России, написал: «Так ярко и образно, так искренне и откровенно о человеческой сущности, близкой и понятной ингушскому читателю, на ингушском языке стихи ещё никто не писал».
После личной беседы с Хавашем Алиевичем я ещё больше проникся уважением к самобытному творчеству Ашат Кодзоевой и взялся за новые переводы её стихов для двуязычной книги, вновь и вновь убеждаясь в непохожести её авторской манеры письма ни на чьи другие. Меня не могла не радовать многообразная палитра красок, присущая текстам, пластика мыслей, без резких эмоциональных всплесков, без, казалось бы, неизбежных в её судьбе, женских вздохов и сетований по поводу жизненных и бытовых неурядиц, любовных драм. Нет, она не позволяла себе предстать слабой и беззащитной перед вызовами нашего жестокого времени, видимо, интуитивно понимая, что без трудностей и препятствий на жизненном пути желаемых целей никогда не достичь. Поэтому так привлекателен герой её стихотворения «Лорс» – Лорс Аджиев, участник Первой мировой войны, воевавший в прославленной Дикой дивизии, не смирившийся с новыми властями и заплативший за это своей жизнью. Редкая тема для женской поэзии. Впрочем, мне думается, в данном случае неуместно квалифицировать поэзию Ашат Кодзоевой, как «женскую», это – поэзия в самом высоком понятии этого слова, поэзия, направленная на поиск красоты, правды, истины, справедливости – опор для души в нашем далёком от совершенства мире.
Сама поэтесса так определила суть своего творчества: «Мои слова сплотились, как друзья, // Перед угрозой внешних катаклизмов». Такая жизненная позиция человека, мастерски владеющего поэтическим словом, не может не вызывать уважения. А ещё Ашат написала в стихотворении «Уходит время…», что нашла когда-то в саду «перо с крыла Икара», это во многом объясняет направленность её творчества, непрестанно устремляющегося к полётам в горние выси. Лети, ингушская горлица, в небо высокой поэзии, лети и пой, не боясь опалить свои крылья!
Валерий ЛАТЫНИН, председатель Совета по национальным литературам Союза писателей России
