Автор: Ростовчанин Николай Ларин восстанавливает отдельные страницы памяти нашей Родины. Как он сам признаётся, такую выбрал для себя миссию. И уверен – она близка по духу для человека, который чтит историю своей страны, память о своих близких, о всех тех, кто защищал и защищает свою Родину. Именно Ларин был среди тех, кто восстанавливал мемориальный комплекс Саур-Могила. Продолжает он и сегодня по собственной инициативе открывать неизвестные имена бойцов погибших в время Великой Отечественной войны.
Главная черта поисковика – неравнодушие
– Нужно к прошлому относиться бережно, – начинает наш разговор Николай. – Не зря же поисковики, когда находят останки бойцов или их награды, личные вещи, то работают буквально пинцетами, понимаешь? Нельзя с таким материалом – раз, и как тряпкой всю пыль смахнул! Осторожно надо. Приводишь ты в порядок военный монумент, видишь – на нём высечены имена и фамилии наших ребят. Где-то просто фамилии, без имён. И если ты определённым образом воспитан, если для тебя это важно, то начинаешь искать: а кто же этот человек, какими были последними моменты его жизни. И если ты упёртый, настырный, то очень высок процент того, что удача будет на твоей стороне. Но бывают и неудачи.
– Допустим, на плите фамилия Иванов. И всё. Неужели можно вот так найти конкретного Иванова?
– Сложно очень. С Ивановыми в три, а то и в десять раза сложнее. Но мне повезло, пусть пока не с Ивановым. Момент удачи в поисковом деле тоже ведь не последний. Я восстанавливал памятник на месте братского захоронения советских солдат и на мемориальной плите увидел несколько «одиноких» фамилий: Басыров, Григорьев. Без имени, отчества, года рождения, должности или звания. И тут сердце ёкает и начинается работа: звонки коллегам за советом, после – архивы. Отрываем сайт «Память народа», находим информацию о Басырове, среди тысяч Басыровых находим того, без имени и отчества, место его захоронения, которое совпадает с тем которое нас интересует. Но и там информация, которая состоит опять только из одной фамилии. И вот, когда надежда почти отступает, ты решаешь почитать журнал боевых действий того подразделения, где служил Басыров. И натыкаешься на запись в журнале от 2 сентября 1943 г.: «во время марша подорвались на вражеских минах техник-лейтенант Басыров и командир огневого взвода младший лейтенант Григорьев Ф.С.» И именно в этот момент вспоминаешь, что на том же памятнике есть фамилия Григорьев без инициалов. И вот появляются первые ниточки: должности и воинские звания, инициалы – начинается новый этап работы.
И опять архивы, жёлтые страницы – и большая картина начинает складываться из маленьких пазлов. Как результат: Басыров Сабир Юсупович 1918 года рождения, уроженец Башкирской АССР, техник-лейтенант 473 ап 99 сд Южного фронта, Григорьев Фёдор Степанович 08.02.1921 года рождения, с. Литвиново, Литвиновского района Ростовской области, младший лейтенант, командир огневого взвода 473 ап 99 сд, ЮжнФ, член ВПК (б) партийный билет № 3928160. А вот номер партийного билета даёт надежду, что в Российском государственном архиве социально-политической истории есть личная карточка бойца с его фотографией. Теперь, после запроса работу продолжат специалисты из госархива в г. Москве. Запрос будет дополнен ещё одним красноармейцем, который похоронен вместе с Басыровым С.Ю. и Григорьевым Ф.С., но его имени нет на могильной плите, но в архивах получилось отыскать номер его партийного билета среди многих документов – Крайнин Борис Леонтьевич, 1918 г.р., ст. лейтенант, зам. командира дивизиона 985 ап 320 Енакиевской сд 9 ск 5 Уд. А., член ВПК (б). И ты очень надеешься, что в карточках будут их фотографии. И здесь бы хотелось остановиться на мгновение на теме, о том что правильность и достоверность нанесения информации о павших советских солдатах на памятниках и братских могилах – очень противоречивая и не всегда отражает историческую правду. Но это тема для отдельного и большого разговора.
Сегодня я готов, посредством вашего издания, предоставить информацию потомкам этих защитников Отечества, которые, может быть, всё это время искали своего близкого человека и место его захоронения. Конечно, по прошествии 80 лет, мне сложно давать стопроцентную гарантию, что это именно те бойцы, но те документы, которые есть, те донесения, которые я читал и те ответы, которые есть, те совпадения – дают мне право утверждать на девяносто девять процентов, что личные данные советских солдат установлены правильно.
Любой найденный солдат должен по возможности быть установлен
– То есть, безымянных солдат не бывает?
– Конечно нет. У каждого из нас появляется имя при рождении. Есть неизвестные солдаты и я вижу свой долг, долг таких же неравнодушных к прошлому нашей Родины людей в том, чтобы возвращать им имена. Хочу отметить Игоря Анатольевича Шмыгаля, он проделывает в этом направлении огромную работу в Ростовской области. Любой боец должен быть установлен, если для этого есть хоть маленькая надежда, хотя бы незначительная архивная зацепка. Это моё убеждение. Хотя, понятно, что для этого потребуется ещё очень много времени. И в этой связи хочу огромное спасибо сказать поисковым отрядам, объединениям поисковиков, которые по всей территории нашей страны и не только, ищут погибших и восстанавливают их имена. В частности, Андрею Кудрякову руководителю отряда «Миус-фронт» и его ребятам. По медали, по надписи на ложке или котелке, по медальону, по обрывку письма они возвращают прошлое, можно сказать, оживляют его. Останки красноармейца, по возможности, вернутся на родину, а если такой возможности нет, значит, будут перезахоронены с воинскими почестями. Как это и делается сегодня в Ростовской области на Аллее славы народного военно-исторического музея «Самбекские высоты».
– Открыты работники архивов к такому общению? Не ссылаются ли на закрытость информации?
– Наверное, повторюсь, но мне повезло. В архивах люди очень открытые, с кем я работал. Я бы даже сказал, фанаты своего дела, я сейчас – о служащих Российского государственного архива социально-политической истории говорю. Им большая благодарность за труд. Без любви к тому, чем ты занимаешься, здесь нельзя. С засекреченной информацией я пока не сталкивался, но думаю всему своё время.
– Много времени уходит на работу с архивами?
– По-разному. Но ты прав – работа кропотливая. В среднем около трёх месяцев на одного бойца, иногда больше. Самостоятельная работа, запросы в столичные архивы. Запросы друзей, депутатов Государственной Думы. А там тоже нужно время для поиска и обработки информации. И потом, нужно ведь после того, как ты нашёл и подтвердил новые какие-то данные обязательно обратиться на сайт «Память народа» и «Подвиг народа», чтобы эти данные туда были внесены для открытого доступа. Там тоже проверки, уточнения. На это определённое время уходит. Грустно становится, когда тебе из архива приходит информация, не подтверждающая твои поиски. Такое у меня тоже было. Но это не повод опускать руки. У нас достаточное количество мемориалов, где необходимо дополнить информацию о погибших. На территориях наших молодых республик и в областях каждый километр пропитан историей прошедшей Великой Отечественной войны. Там точно есть, что искать и что восстанавливать. Так что работа только начинается. А сейчас нужно указать полученные данные на мемориальной плите С.Ю. Басырова и Ф.С. Григорьева, Б.Л. Крайнина – в месте братского захоронения.
Беседовал
Владимир МИТРОФАНОВ
