Автор: Сражения на корейском полуострове в 1950-1953 гг. вдохновили Александра Твардовского, Анну Ахматову, Алексея Суркова и многих других литераторов. Об участии солдат Корейской Народно-Демократической республики в операции под Суджей было официально заявлено 26 апреля 2025 года. Спустя почти 75 лет после начала войны в Корее – одного из самых кровавых конфликтов второй половины XX века.
Хван Чер стоит на посту
Бои начались 25 июня 1950 года и в огненный водоворот быстро втянулись десятки стран. Кроме войск КНДР и проамериканского режима Южной Кореи, через трёхлетнюю войну прошли без малого 1,8 млн солдат США и более 200 тысяч их союзников – от Великобритании и Турции до Колумбии и Эфиопии. С другой почти 3 млн бойцов Китайской Народной республики и свыше 70 тысяч советских военных советников, лётчиков, авиатехников, зенитчиков и военных врачей. Наши авиаторы действовали под видом китайцев, что и породило легендарного персонажа советского фольклора – лётчика Ли Си Цына.
Не остались в стороне и служители муз, но у них сразу возникла проблема: официально советская армия в Корее не воевала. Пришлось ограничиться сочинениями о подвигах корейских и китайских солдат. Известный эпопеей «Блокада» Александр Чаковский и автор подростковой «Дикой собаки Динго» Рувим Фраерман, не сговариваясь, даже выдали схожий сюжет.
И в повести Чаковского «Хван Чер стоит на посту» и в рассказе Фраермана «На утренней заре», главные герои – корейская молодая пара на фронте. Хван Чер и Чон Хи у Чаковского жгут американские танки, точно также как Ким Се Чен и Ли Ок Кен у Фраермана. На последних страницах, когда силы уже на исходе, к влюблённым на помощь приходят китайские товарищи и враг бежит.
Самый драматичный момент наступает перед победой. Хван Гер узрев, что враги идут не только с юга, но и с севера, готов дорого отдать свою жизнь, однако всё кончается хорошо. Оказалось, это китайская армия наступает с трофейной техникой впереди.
Потеряв мужа, Ли Ок Кен глядит как вражеский танк собирается раздавить её маленького сына и думает, что не зря привязала ему на пояс две гранаты. К счастью китайское орудие успевает выстрелить раньше.
Автор знаменитой «Землянки» («Бьётся в тесной печурке огонь») Алексей Сурков в стихотворении «Причастие» тоже обратился к страданиям детей.
Поёт орган о мире и о счастье. Затянутые в хаки штабники, Давясь, глотают пресное причастье. В глазах Христовых воинов азарт. — Кончайте, патер, мессу поскорее! — В планшетах их шуршат квадраты карт Истерзанной, пылающей Кореи. Их слух ласкает рёв железных птиц, Стон матерей и плач детей в Пхеньяне. Смиренный бог грехи детоубийц Всевышней волей отпустил заране. Храм опустел… Воинственный лорд-мэр Слепит солдат у сходней блеском речи. — Какой ты, боже, мелкий лицемер! — Ворчит привратник, задувая свечи.
Известный словами песни «Севастопольский вальс» Григорий Рублёв избрал своим героем воина корейской армии, обнаружившего, что его деревня сожжена, семья погибла, и осталась только покалеченная кукла дочери:
Он вытер слезу и сжал автомат, По спине его пробежал мороз. Безрукую куклу корейский солдат К себе в батальон принёс. Сказал: «Этой кукле не место здесь, Но иначе я не могу: Она видела смерть – пусть увидит месть!» И отправился мстить врагу.
Ему вторит Анна Ахматова, ранее исключённая из Союза писателей и теперь желающая восстановиться. В том числе и через стихотворение «Корея в огне»:
Где ласточки, в лучах заката рея, Кружились — и блаженствовал закат, Там сироты в пустых полях Кореи В родное небо с ужасом глядят. И хочется на помощь звать скорее… Не может быть, чтоб длился этот ад! Воды не хватит в Тихом океане, Чтоб эту кровь невинную отмыть, И женщинам корейским не забыть Своих детей, игравших на поляне. …А их заокеанские соседи, Погрязшие в непоправимом бреде, Ещё вопят о правоте своей, — Убийцы и мучители детей. Но миру явны злодеянья эти, И нет угла такого на планете, Где не звучал бы, как подземный гул, Твой грозный зов, растерзанный Сеул! И как восходят в небесах созвездья, Как океанский близится прилив, Так он придёт — великий день возмездья, Своим лучом Корею озарив.
Наряду с циклом стихов «Слава миру» сработало, и Ахматову восстановили. Состояли ли в Союзе писателей авторы сборников частушек, обличающих Макартура с президентом США Гарри Трумэном от лица колхозников Вологодчины (Скоро Трумэну придётся/Пред судом народов стать/За агрессию в Корее/Должен кто-то отвечать) и Карелии (Макартур грозил Китаю/Думал — бомбой запугает/А ему сказал Китай:/«Лучше удочки мотай»)? Это литературоведам ещё придётся выяснять, однако составителем карельского сборника значится Константин Чистов. Действительно крупный фольклорист, этнограф и уже в позднесоветские времена даже член-корреспондент Академии наук.
Предчувствие Третьей мировой
Среди самых значимых упоминаний Корейской войны в советской литературе – фрагмент из поэмы Александра Твардовского «За далью даль».
А той порой, отменно точный, Всего пути исполнив срок, Придёт состав дальневосточный На Дальний, собственно, Восток, Где перед станцией последней, У пограничного столба, Сдаётся мне, с земли соседней Глухая слышится пальба. Но я ещё с Москвою вместе, Ещё во времени одном. И, точно дома перед сном, Её последних жду известий; Она свой голос подаёт И мне в моей дороге дальней. А там из-за моря восход Встаёт, как зарево, печальный, И день войны, нещадный день, Вступает в горы и долины, Где городов и деревень Дымятся вновь и вновь руины. И длится вновь бессонный труд, Страда защитников Кореи. С утра усталые ревут Береговые батареи… Идут бои, горит земля. Не нов, не нов жестокий опыт: Он в эти горы и поля Перенесён от стен Европы. И вы, что горе привезли На этот берег возрождённый, От вашей собственной земли Всем океаном отделённый, — Хоть в цвет иной рядитесь вы, Но ошибётся мир едва ли: Мы вас встречали из Москвы И до Берлина провожали.
Твардовский обозначал Корейскую войну как возможное начало Третьей мировой, и основания для этого имел. На западном побережье Тихого океана в первой половине 1950-х гг. она оказалась лишь одним конфликтов, хотя и крупнейшим.
В небе над Шанхаем истребители СССР и КНР отражали налёты авиации свергнутого и бежавшего на Тайвань президента Китая Чан Кайши. Затем КНР с помощью военных советников Москвы отбила у чанкайшистов острова Дачэнь и Ицзяншань. Тогда же тайваньский эсминец захватил в Южно-Китайском море советский танкер «Туапсе» (о чём затем был снят фильм «Ч. П. — Чрезвычайное происшествие» с Вячеславом Тихоновым в главной роли).
Начавшись ещё в 1946 году, война Франции во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже тоже стала глобальной. США взяли на себя почти 80% расходов французской армии, а та отправила часть сил в Корею. В ответ СССР и КНР вооружили вьетнамских партизан, в изобилии поставляя в джунгли Индокитая артиллерию, миномёты и «катюши». Именно их огонь стал решающим фактором победы под Дьенбьенфу, где вьетнамцы перебили и взяли в плен свыше 15 тысяч французов.
После серии поражений от корейских и китайских войск, американский командующий Дуглас Макартур запросил у Вашингтона право использовать атомные бомбы по своему усмотрению. Случись такое, Третья мировая могла начаться реально.
Неудивительно, что на картине «Вести из Кореи» художника Аркадия Пластова (создателя полотна «Фашист пролетел») лица колхозниц, которым девушка-почтальон читает фронтовые сводки, столь напряжены. Тяжко ожидать новой войны, когда совсем недавно закончилась Великая Отечественная. Особенно если твой муж, брат или жених уже бьётся с американцами.
Пулемётчик Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД и автор стихотворения «Перед атакой» (Когда идут на смерть поют/а перед этим можно плакать/Ведь самый страшный час в бою/ час ожидания атаки) Семён Гудзенко в «Рассказе сверхсрочника» тоже задумывается: не перерастёт ли Корейская война в мировую?
Мне кое-кто пишет: «Пора бы по сердцу найти ремесло. Пошёл бы, Демидов, в прорабы, ушёл бы к сестре на село». Но я отвечаю: «Не время покинуть сверхсрочнику взвод. В Корее война, и на Рейне кузнец не орало куёт. Поэтому правофланговым в пехотном остался строю – солдатам рассказывать новым про всё, что бывает в бою…
Тогда Третья мировая не случилась, надеюсь, избежим мы её и сейчас. А вот стихи о нынешнем боевом братстве российских и корейских солдат сочинять уже пора. Да и прозу тоже.
Юрий НЕРСЕСОВ
От редакции: Стихов и прозы, написанных с 2022-го предостаточно. Опубликованных в Zборниках (под которые «распилены» окололитературной охранотОй жирные гранты с олигархических столов), даже щедро премированных, «озвученных» с больших сцен. Однако отчего-то не занимают они в эфире, в устных пересказах, в дальнейших обработках того почётного места, что занимали стихи советских поэтов, написанные в годы Великой Отечественной — причём занимали сразу же… как «Жди меня» Симонова — ставшая песней в ходе ВОВ. Случайно ли? Или просто надо подождать?..
Нет, не всегда время обеспечивает позитивную «выдержку» стихам и прозе, словно вину или коньяку. Часто, наоборот, низвергает даже с той высоты общественного восприятия, с того уровня понимания (единомыслия), которое имелось в год премьеры. Потому что понимание это пропадает в виду несправедливости войны, подвергаемой трезвой оценке современников и переоценке потомков. Об этом, собственно, Ахматова и пишет: «Ещё вопят о правоте своей…»
Случайно ли, что и в случае наёмничества (по сути — это именно наёмничество, караемое по нынешней статье 359 УК РФ в случае участия в «агрессивной, захватнической войне» иностранцев) солдат КНА (реально-то замеченных далеко за пределами Суджи), никто нигде не провёл аналогий с социалистической помощью в войне на Корейском полуострове, итогом которой и стало строгое деление Кореи на социалистическую и капиталистическую?
А ведь социалистическая помощь не ограничивалась поддержкой СССР, были там, с Ким Ир Сеном и его отрядами и китайские добровольцы!.. Что в серёдке 90-х, когда капитализм ассоциировался в России со всеми сразу агрессиями США, прекрасно и своевременно отразил в «Песне китайского народного добровольца» Егор Летов. Собственно, он лишь положил на незамысловатую последовательность аккордов (A, Cm#, Fm#, D, E, A, Fm#) стихи Тё Рен Чура.
Через горы, по травам и пескам
Мимо тихих степных маньчжурских сёл
К водам синей речки Октаган
Юный доброволец шёл.
К нам он шёл, тот китаец молодой
Шёл наш брат, чтоб в сражении нам помочь,
Чтоб помочь нам справиться с бедой:
Гнать американцев прочь!
Славься, наш отважный брат,
Мы не забудем подвиг твой!
Слава, слава отважным добровольцам,
Слава нашей дружбе боевой!
Кадровые военные КНА, явленные 9 мая миру на Красной площади в триколорном контексте, — явно ничего не имеют общего ни с теми китайскими добровольцами, что помогали юному корейскому социализму отражать империалистический натиск, ни с корейскими борцами за будущий коммунизм, что сплотились вокруг прошедшего школу НКВД и РККА Ким Ир Сена. На фото, что даю ниже (присланном мне в 2020-м прямиком пресс-службой военного атташе КНДР в РФ), товарищ Ким Ир Сен — этот самый, основанный на высокой коммунистической идейности, далёкий от всякого наёмничества и империалистических целей, путь вспоминает, беседуя с советским товарищем по боевому братству 1950-го года, инвалидом Корейской войны…
Д.Ч.
