Здравствуй, оружие…

Прочитал тут довольно страшную статью в Le monde относительно состояния французской оружейной промышленности. Она старается. Например, самоходных установок César стали выпускать по сравнению с довоенным временем больше в 6 раз (с 10 до 60 в год). Но партия и правительство требуют больше.

Выясняется, что главный ступор — субподрядчики, мелкие и средние предприятия. Которые просто не имеют мощностей, чтобы резко увеличить выпуск продукции, без которой в свою очередь индустриальные гиганты не могут выпускать больше танков и самолётов.

В статье для примера описывается небольшое предприятие (38 работников) недалеко от Тулузы, выпускающее какие-то штуки для авиа-отрасли. Поскрипев мозгами три года, они наконец решились. В этом году инвестируют 2.6 млн евро в два новых станка. В следующем — потратят 1.5 млн на расширение производственных площадей…

А страшного в этом производственном репортаже даже не то, что огромные силы и средства будут вложены в орудия убийства (не мы такие, эпоха такая), а то, что так же, со скрипом и с сомнениями достают денежку и вкладываются в новые станки и цеха капиталисты по всей Европе и за ее пределами. Под гарантии будущих прибылей.

Но проблема в том, что в демократических государствах политикам нужно ещё заставить население поддержать обмен «масла на пушки». И единственное действенное средство — война. Реальная война у границ, на страхе перед которой можно делать триллионы.

Для украинцев и русских, которые сейчас ожесточенно убивают друг друга под одними и теми же лозунгами «защиты родины», плохая новость в том, что окончание этой войны отныне не выгодно никому. Те, кто вложились в инвестиции, возьмут за горло правительство, но не допустят, чтобы их станки и цеха вдруг оказались в простое. «Эта музыка будет вечной»…

Андрей ДЕМИДОВ

От редакции: В этой песне «Наутилуса», про вечную музыку, следующие слова — «если я заменю батарейки». А вот батарейки тут — это, как верно было замечено, настроения масс, их поддержка войны. Идеологически батарейки с рос-стороны заметно иссякли, изначальный «нахрап», взбаламутивший всё патриотически-дореволюционное старьё пополам с декоммунизированным советским агитпропом (до чего додумывались и наши пошляки — плакат «Родина-мать зовёт» аж стали приспосабливать!) — обнаружил свою фальшивость, пришлось перейти на тупую замануху рублём и льготной ипотекой — то есть на очень пошлую «агитацию».

С другой стороны — хоть откровенно! Ибо «защита родины» на чужой территории за наличный расчёт, за миллионы — делает если не классово, то хотя бы на уровне «традиционных ценностеф» покупаемых таким образом ближе к покупателям, к миллиардерам, к правящему классу. И упрекнуть потом не в чем буржуёв — всё строго по-капиталистически обставлено. Да, «контракт с родиной»… Да, у господ — давно ничего святого! Потому что у них с вами родина разная (помните, у Ленина — «две нации в одной нации»?). У вас — Советская, а у них родина — это их капитал. Конкретнее — то, что у вас украдено в ходе приватизации. Поэтому они вами и повелевают.

И тут уже всё реже наблюдается понимание алчности буржуазии «снизу» — я говорю, конечно, не о Франции. Например, в Германии в самом начале войны анархисты и антифа сутки успешно блокировали проходную одного из оборонных заводов (в частности, производящего БПЛА), в Италии в мае 2022-го докеры препятствовали отгрузке (перегрузке) тяжёлых вооружений для ВСУ. Прецеденты сопротивления сознательного международного пролетариата (как называл его Ленин) откровенно империалистической, циничной войне — имелись на самом её старте.

Конечно, затеявшим войну буржуям и конкретным президентам — было нужно побольше жертв среди своего мирного населения, чтобы иметь козыри перед «пацифистами» — мол, как вы смеете останавливать нашу военную машину, когда гибнут ваши соотечественники? Если остановить машину — будет же больше жертв! А не предатели вы, часом, всея нашей родины (капиталистической)? Классический случай брутального, посредством запугивания, навязывания логики одного класса (меньшинства) — другому (большинству — которое имеет в месяц никак не миллионы «заработка»). Но авторитет любой власти на одном страхе и таких мелких подтасовочках, а равно и на рубле одном и наёмничестве — удержаться не сможет, особенно когда Za праVду слышалось до этого бла-бла.

Вот не те предатели, что тут десятилетиями выкачивали НАШУ нефть да газ тому самому Западу для его, в том числе военной, индустрии (а газ — её основное топливо), продавая их за доллары и евро — не его корешки «питерские», не Сечин да Миллер, конечно… Предатели — те, кого эти господа обворовывали, кто лишь на словах и в помыслах не позволяет миллиардерам продлевать свою власть и укреплять свой рейтинг посредством войны.

Однако есть даже в истории прошлого конкретно моей большой семьи примеры глубоко патриотического (в хорошем, диалектическом понимании — то есть интернационалистского и антивоенного) поведения пролетариата в условиях войны. История, так сказать, его непосредственных отношений с представителем отправляющей его на войну ради своих прибылей буржуазии. Не раз письменно рассказывал эту историю, но сейчас просто скопирую окончательный вариант из «Поэмы столицы» (неопубликованной 4-й части), благо она (уже отправленная вместе с другими частями в первое, пока помалкивающее, — читающее? — издательство) ещё на рабочем столе:

брат тёти Шуры Иван Павлович Иванов – был миллионер, фабрикант. его химфабрика располагалась в районе Петровско-Разумовской, в Соломенной сторожке, туда от Савёловского вокзала ходил «паровичок» — так ездили в гости семьёй к нему, в шикарный особняк. в 1916-м году завод Иванова вовсю выпускал отравляющие газы для войны, на чём Иван Павлович сказочно обогатился. особняк его был рядом с фабрикой – за забором прохаживался привратник-дворник, татарин.

двое детей было у миллионера — Мария восемнадцати лет, Алексей шестнадцати лет на момент 1917-го. Мария брала уроки в Париже – любительский балет в те времена сулил большие и даже профессиональные перспективы. Алексей был заносчив, большого самомнения. Ивановы имели несколько автомобилей, что было признаком не просто высочайшего достатка, но и модернизации. мой прадед, госслужащий с солидным окладом, мог себе позволить только экипаж, то есть конное передвижение по городу (брал Нилу на Каретный Ряд выбирать себе коляску в магазин Семёнова: так бабушка впервые, наверное, и увидала места своего будущего проживания в 71-й, 89-й, а затем и нашей 76-й квартирах будущего же дома 5/10). родня по купеческой, булановской линии, Ивановы жили с вызывающей роскошью, которую от рабочих скрывать не собирались.

Булановы и Былеевы-Успенские, будучи в гостях у Ивановых, — а это были в те времена дальние дали, Подмосковье, — советовали (особенно тётя Шура) поднять жалование рабочим на вредном производстве. но миллионер Иван Павлович отмахивался: обойдутся, и так им школу воскресную построил… тем временем всё больше с фронта возвращалось калек, пострадавших от газов – страшные сцены застывших в позах удушья немцев и австрияков видели не только казаки-разведчики из «Тихого Дона». всё это доходило и до рабочих фабрики Иванова, чьим трудом, выходит, травили их же братьев по классу по ту сторону линии фронта. реальные братья рабочих и рабочие призванные в царскую армию, слепые российские инвалиды Империалистической – появлялись по принципу «глаз за глаз», а химфабрика Иванова получала всё больше заказов в войне «за славянство». тут грянула и Февральская революция…

была Пасха 1917 года. три дня химическая фабрика не работала – пасхальные каникулы, которые рабочие тратили не на пост и хождения в церковь, а на собрания. и задумали свершить над заводчиком самосуд и экспроприацию без митингов и лозунгов. в ночь на третий день Пасхи к особняку Иванова подъехали две машины – рабочие связали привратника-татарина, ворвались в дом. пытали, чтоб узнать где хранит деньги-драгоценности, и вскоре убили Ивана Павловича, жену его и дочь, убили и гувернантку Марии. тут услышали звук автомобиля – но увидели только спешно уже уезжающую машину Алексея. тогда убили и привратника: «мы тебя зря пощадили, это ты предупредил Алексея». сын фабриканта был вместе с репетитором в театре допоздна, откуда и возвращались. домой приехал уже ночью – что в особняке чужие, дал ему мимикой знать связанный татарин. так и спасся единственный из всей семьи Алексей. о кровавом классовом возмездии писали московские газеты, убийц и награбленного не нашли, да и рабочие фабрики не выдали бы ни за что, уже не те времена наставали.

Дмитрий Чёрный, «Поэма столицы», часть 4