Автор: Михаил Егорович Иванов (Чуона Мэхээлэ) – коренной якут, родился в селе Туой Хайа Сунтарского района Якутии. Окончил Якутский государственный университет и Хабаровский юридический институт. Работал учителем, судьёй, в том числе судьёй Верховного Суда Якутии. Автор книг стихов «Сурэхтэн тахсар тылларым» («Слова, идущие от сердца»), «Иккситээн тыллыан дуо, ньургуhун?» («Зацветёшь ли во второй раз, подснежник?») и «Детства босоногого дожди». Член Союза писателей России.
ПРИЕХАЛ БЫ… Куда пропала ты, моя Чуона? Серебряный поток – теперь ручей. Туой-Хайа, пришёл к тебе с поклоном. Но где же ты, село души моей? Не ждёшь меня сегодня, словно прежде, В далёкие прекрасные года, Когда сюда стремился я в надежде: Душой согреюсь – и пройдёт беда. Где вы теперь, мои односельчане, Лечившие сердечной добротой Нежданные напасти и печали, Рождённые бесцельной суетой? Припасть бы к той сосне на крутосклоне Не в сновиденьях, а при свете дня! И детство босоногое догонит, Мальчишкой снова сделает меня! Сбежать бы вниз – к приветливой Чуоне, Свидетельнице тех далёких дней, Когда пил воду из её ладоней, И ничего на свете нет вкусней! Босые ноги в заповедных росах Опять бы искупать в былом селе. Сегодня память – мой незримый посох В путях-дорогах по родной земле. Приехал бы, да некуда… Гнездовье Лихой судьбой разорено дотла. Но родина немеркнущей любовью К моей душе навеки приросла… КОГДА ПРОЩАЮСЬ СО СТАРЫМ ГОДОМ Уходит старый год – приходит грусть, И от неё избавишься едва ли. А небосвод вечерний будто пуст – Закрыты звёзды облаком печали. Уходит старый год, и мне дано, В грядущее неведомое веря, Увидеть сквозь тумана полотно И близкий, и далёкий новый берег. Уходит старый год, а было в нём И радостей, и горестей немало. Но ни за что с любым минувшим днём Я не расстанусь там, за перевалом. Уходит старый год, а в новый год, Как спутница моя войти готовясь, Тяжёлый груз ошибок и забот Нести с собою заставляет совесть. «Уходит старый год, – твердит она, – Но не гордись осиленным итогом. Грядущим достиженьям – грош цена, Коль злобу не оставишь за порогом!» Уходит старый год – и ни следа Пока что нет на снежном покрывале. Скажи мне, путеводная звезда, В конце дороги мы или в начале? ЯКУТСКАЯ ИЗБУШКА Жил Саха-трудяга без дворцов. Колыбель народа вековая – Кажется, что выйдет на крыльцо Из неё в старинном халадае* Бабушка моя… Её судьба – Как судьба простых якутов дома: Приютить готова всех изба И друзей, и вовсе незнакомых. Заходи любой на огонёк – Нет замков внутри и нет снаружи! Отогреет душу камелёк И оборонит от лютой стужи! Неказистая, а сколь тепла В той избушке, что зовётся клетью! Сколько же она людей спасла От беды и смерти в лихолетье! Для неё всегда служить добру – Самая великая награда: Выстоять в морозы, а в жару Подарить заветную прохладу! Не красоты терема-дворца, А в избе заветные минуты Сохраняют навсегда сердца В благодарной памяти якутов! Сколько их шагнуло за порог, Избяным напутствием хранимы! Не осилить множества дорог Без духовной помощи незримой! Сколько песен мой народ поёт Об избе, что стала отчим кровом! А сегодня просится в полёт И моё восторженное слово! ЛЮБОВАЛСЯ СЕВЕРНЫМ СИЯНЬЕМ Я прилетел в осенний Анабар В морозный и неповторимый вечер. Необорима власть природных чар – Сиянием небес был сразу встречен! Не видел грандиозней полотна – На нём, искрясь, переливались краски. Как будто разноцветная волна Их к звёздам подняла из дивной сказки! Как этот шёлк небес неуловим! Как трепетно волшебное созданье! И вот уже над сопкою Любви Заполыхало вечное Сиянье! Оно заполонило Анабар, И отразили медленные воды, Как зеркала, его холодный жар, Струящийся на реку с небосвода. Когда одолевает суета, С тех пор я одержим одним желаньем: Из памяти явись, о, Красота! Очисти душу Северным Сияньем! МАМИНА РАДОСТЬ Восторгу моему пределов нет! А подарил его охотничий обычай – Ведь стать мужчиной и в двенадцать лет Враз помогает первая добыча! И вот она! У озера Мунду Я подстрелил – о, счастье! – куропатку. От радости великой не иду – Лечу, бегу домой во все лопатки! А мама разделила мой восторг, Глаза её – что звёзды с небосвода! – Как я горжусь, что взрослый мой сынок – Теперь добытчик и кормилец рода! Не сосчитать, сколь подарил потом Мне байанай добычи на охоте. Но радость мамы – не забыть о том! Ценней трофея в мире не найдёте! ВСТРЕЧА С РОДИНОЙ Я побывал на родине моей, Добравшись, как всегда, с большим трудом Туда, где начинал свой путь, верней, Туда, где прежде был родимый дом. На этом месте пенится волна, За ней другие катятся вдогон. В их шум как будто песня вплетена, Печали песня из былых времён. Священная гора Туой-Хайа – Одна её вершина над водой. И, чтоб ступить на землю предков, я Плыву сейчас над горькою бедой. Над этим бесприютным островком Недаром тучи чёрные висят Тяжёлые, как мысли о былом, О том, что не вернуть его назад. Землица благодатная навек Искусственного моря стала дном. И жизни дух утратил человек – Теряешь всё, когда теряешь дом… Непоправимый, неизбывный грех – Лишить людей родимых очагов. ...Мне чудится опять сердечный смех Счастливых, «допотопных» земляков. Я побывал на родине моей. Да, раньше окрылял такой визит. А вот теперь уже немало дней Тяжёлым камнем на душе лежит… ДРЕВНИЙ ЧОРОН Почернел от старости чорон. Чудится, что из него струится Вещее дыхание времён, Что листает древние страницы. Ясно вижу на одной из них Мастера великого, который На чороне в заповедный миг Сотворяет дивные узоры. В тех узорах – каждый завиток – Уранхайцев долгие скитанья, Путь, что с юга жаркого пролёг К северному нашему сиянью. Те узоры – словно письмена О счастливых и печальных битвах. «Белым изобилием» полна, Жизнь саха в узорах – как молитва! Вижу радость ысыаха в них, Заповедный круг осуохая, Олонхо бессмертные огни, Где душа народная живая. О, чорон, как сохранил в себе Ты предназначения основу – Быть добра носителем в судьбе И кумысом угощать любого? И сегодня ты служить готов Для Саха народа славной чашей! Память прокатившихся веков, Символ веры в будущее наше! ПРЕКЛОНЯЮСЬ ПЕРЕД СИЛОЙ ЛЮБВИ Большая Медведица в небе вечернем плывёт. Об этом созвездии песню поёт мой народ. Прекрасная дева встаёт из веков глубины. Три брата-охотника были в неё влюблены. Но в сердце красавица лишь одного приняла. Другие на брата-счастливца не ведали зла. Зато разъярился на девушку чёрный колдун – Ему отказала невеста себе на беду. Бежали влюблённые в небо на крыльях любви, Да только настигло заклятие этих двоих. Она оленихою стала… Четыре звезды На небе ночном – то её золотые следы! И суженый с братьями девушке не помогли, Застыли навеки в холодной небесной дали. Печальную песню они не дают забывать, На небе ночном появляясь все вместе опять. Влюблённых, Большая Медведица, благослови Волшебною силой воистину вечной любви! МАМИНО ОКНО О, жизнь моя, ты – вечное движенье, Как облака в небесной глубине. Но с каждым улетающим мгновеньем Всё чаще мама в душу смотрит мне… С той самой всепрощающей улыбкой, С которою, наверное, она Склонялась над моей когда-то зыбкой И баловала сына-шалуна. И с этою улыбкою знакомой, За нею пряча горькую слезу, Сколь раз потом ей провожать из дома Меня пришлось в житейскую грозу! Я возвращался, и она встречала С улыбкою заветной всё равно! Моей судьбы основа и начало – Любимой мамы вечное окно. Проходят годы быстрой чередою, И волосы, что гладила она, Давно уже покрылись сединою. А из того знакомого окна Глядят теперь уже другие лица. Чужие люди в мой заходят дом… И лишь берёза старая клонится, Грустя листочком каждым о былом. Окно для мамы, верю я, отныне – Во весь необозримый небосвод. И в горнем мире думая о сыне, Она меня, как прежде, бережёт… СКУЧАЮ О ЛЕТЕ Порой зимой в квартире городской, Где за окном ненастный вечер стынет, Я думаю с печалью и тоской О летней нескончаемой теплыни. А как же в этот час не тосковать По вспышкам молний над родимым домом? Готово сердце застучать опять Как будто в унисон раскатам грома! Хочу, как в детстве, бегать босиком! Как надоела эта злая стужа! Под благодатным дождиком вдвоём С весёлым внуком перемерим лужи! И вдруг увидим: солнце из-за туч Прохожему любому, словно другу, Протягивает свой заветный луч! …А, вроде, за окном притихла вьюга? МАЛАЯ БОТУОБИЯ Малая Ботуобия, Встрече с тобою я рад. Трогает волны речные Ласковый летний закат. Звёзды срываются с неба, Чтобы украсить тебя! Скромница-речка, и мне бы Жить, ни о чём не скорбя, Словно берёзки-сестрицы На золотом берегу. Жаль, над тобою склониться Ивушкой я не могу. Малая Ботуобия. Лучшие годы мои. Только сегодня другие Здесь говорят о любви. Ведомо каждое слово Этой заветной волне. Юность, вернёшься ли снова Хоть на мгновенье ко мне? ДОРОЖНАЯ ПЕСНЯ Мой конь ретивый, созданный из стали, Не хвастая, скажу: быстрее всех! Летит он по широкой магистрали, Не ведая препятствий и помех! Какие перед ним лежат просторы! Какая необъятная земля! Поля степные, реки и озёра, Холмы, пригорки и опять поля! Какую зелень выпустил из почек По рощам придорожным звонкий май! И, кажется, берёзы вдоль обочин Выплясывают свой осуохай! Не перегнать мою машину птицам, Но всё ж соревноваться норовят! А в небе солнце радостью лучится, С ним у души сегодня – полный лад! Друзья мои, долой тоску, тревогу, И лень, и нерешительность – долой! За мною следом – в новую дорогу, Пока ещё вы молоды душой! Перевод с якутского Юрия ЩЕРБАКОВА
Ну вот, дожили! Якутский поэт Чуона Махалэ намахал стихи про 12-летнего мальчика, который убил куропатку и на крыльях счастья по этому поводу примчался с радостной вестью домой, к маме.
И мама расцвела радостью и сказала: «Наконец мой мальчик стал добытчиком и кормильцем!»
Вместо того, чтобы рассказать сыну, что куропатка — тоже живая тварь, и у неё тоже есть дети и дом, и без крайней необходимости убивать обитателей окружающей природы — преступно!
Так бы поступила любая русская мать.
Вот что значит — жить в одной стране с доисторическими дикарями и постоянно подвергать русских детей инородческой заразе. А потом удивляться — откуда у молодых людей в быту такие зверские замашки.
Если якутский писатель так недалёк — то что творится в их простонародных чумах?
Как хорошо, что есть ещё русские поэты. Автор тот же. После якутской дикости — просто отдохновение сердца! Средоточие культуры!
***
Прощайте, Чингачгук и Д’Артаньян,
Герои Конан-Дойля и Жюль Верна,
Сегодня буду я немножко пьян —
Мы больше не увидимся, наверно.
Затихла битва, истрепался флаг,
И притупилась в поединках шпага.
И пусть числом превосходил Вас враг,
Не отступили Вы назад (Оле!) ни шагу.
Но не могли мы знать — наступит час,
Xоди иль не ходи теперь к гадалке.
И детям навсегда заменят Вас
Компьютерные игры и «стрелялки».
Рассеялся туман на островах,
Ушли герои, устарели книжки.
Хотя они eщe живут в мeчтах
Пятидесятилетнего мальчишки.
Прощайте, Холмс и Немо-капитан,
Герои Купера, Дюма и Верна.
Я буду в этот вечер сильно пьян –
Мы больше не увидимся, наверно…
2020
«Сегодня буду я немножко пьян —
Мы больше не увидимся, наверно.» — точно, средоточие культуры и очень оригинальный язык!
я всё пытаюсь уловить в ваших словах логику… «постоянно подвергать русских детей инородческой заразе» — а вы, если не секрет, автора столь настойчиво рекламируемых вами строк — «заразе» в Казахстане не подвергали? и как вам вообще удавалось жить среди «инородцев» так долго? работать там в «ненавистной» Академии наук? всё это, надо полагать, тоже «инородцы» создали — чтобы умучить русский народ до неузнаваемости? в космос с Байконура отправить, от святынь отлучить. изуверы-большевики специально для этого придумывали «инородцам» письменность, строили города, библиотеки, университеты… чтобы «искусственно созданная общность Советский народ» заменила вашу дореволюционную абстракцию. и она заменила, кстати, поныне живёт, просто границами разделённая.
вы как на это теперь из США смотрите? на чистоту крови и всякое такое? как русских от нерусских отличаете? травма выселения из Казахстана научила понимать геноцид индейцев в США, верно же?
имейте в виду — ваш потешный американский фашизмик «белого мира», как только он перейдёт к оскорблениям на национальной почве — исчезнет отсюда. так что в следующем рекламном ролике к сыновним стихам об этом помните.
О милые «защитники природы», горазды не зверей кормить, но поорать.
Съев от бычка кусочек стейка с кровью, идут затем коровок защищать…
Евгения Емельянова — посвящаю сие Вам за чистые детские мысли в области экологии и рационального природопользования.
Конечно, я догадывалась, как выманить Вас из Вашей промозглой тёмной норы. Но так быстро!
Нашли чем испугать — запретом на печать! Это практикуется в России уже лет 105. С 1917 года!
К счастью, наложить запрет на Талант Божий — не в Ваших силёнках.
Поэтому наслаждайтесь стихами Вашей газеты. А я — другими талантливыми. Того же автора.
11 СЕНТЯБРЯ
ярость угнанного самолета…
уступает ярости пилота
считанные краткие мгновенья
длятся как часы до столкновенья
общий вес летающего «гроба»
много меньше веса небоскреба
словно камень рухнувшего вниз
черный дым над городом повис
вдавленного в кресло пассажира
не волнует отношенье мира
с ужасом прильнувшего к экранам
в ожиданьи нового тарана
замер я охваченный кошмаром
а из окон опаленных жаром
с высоты орлиного полета
мимо бесполезных вертолетов
выбросился с криком человек
так начался двадцать первый век
2016
«С 1917 года!» — да, наборчик мифов и сплетен у вас, прям как в авоське из Отдела заказов… с 1917 года, значит, и вы всё страдали и страдали, в Академии, которую закрыли после СССР как раз именем низвержения «ужжосных», тоталитарно-цензурных завоеваний 1917 года — мучились от непосильной ноши высшего бесплатного образования, в вас большевиками насильственно вбитого… про дар Божий — не смешите, этот стиходайджест на дневник-то не тянет, попадается неплохое, но не целиком — строфа-две. а с 1917 года в России, напротив, печать и книгоиздание так расцвели, такие широкие возможности давали, такие тиражи у газет и журналов были уже к 1930-м, что аж Лион Фейхтвангер завидовал — почитайте, не убоявшись названия, «Москва, 1937», это всё правда — и про комплекс «Правды» тоже, немецкий писатель писал без «надсмотра» ашпидов-чекистовъ
Марку
Игнор
Суворов Вас навал бы пулей,
меня наверное штыком…
Продолжаем праздник поэзии. Автор тот же.
ВИРУС
Трясёт столицы разных стран —
Так корчится в огне папирус.
Через бескрайний океан
Пробрался к нам ковaрный вирус.
И жизнь течёт наоборот,
И что ни день — то просто диво:
Мы не садимся в самолёт,
И мы не пьём «Корону»-пиво.
Лекарств на всех не хватит нас.
Пока мы жили без опаски,
Но приближается тот час,
Когда на всех наденут маски.
Корабль наш идёт ко дну,
И все поверили в приметы:
Вот отменили мы весну,
А вслед за ней отменим лето.
Бушует вирус в головах,
И опустели рестораны.
А люди спрятались в домах
И мечутся, как тараканы…
2020
АДМИНУ
НУ что, — этот факт уже не скроешь, не переиначишь, не перетолкуешь. В России литература деградировала до нуля, а в Америке русская литература каким-то необъяснимым образом возрождается и обновляется. И что на эту тему думает знаменитая критическая Артель «Напрасный труд»?
Автор всё тот же.
***
Не надо слов и
Не надо песен:
Я ей сегодня
Неинтересен.
Я для неё лишь
Пятно в тумане,
Остатки чая
В пустом стакане.
Пиджак английский
И нрав весёлый,
Но перед ней я
Как будто голый.
Не просто голый,
А безобразный:
Какой-то квёлый и
Несуразный.
Чего ни скажешь –
Она не рада,
Как будто в лужу
С разбега сяду.
Мои желанья,
Мои стремленья –
Не напечатанное
Стихотворенье.
Не долетела
Стрела Амура.
Она прекрасна!
Хотя и дура.
И пусть красива,
Но всё ж мещанка.
В лесу осеннем
Как гриб-поганка.
Не оценила,
Как я чудесен…
Не надо слов и
Не надо песен.
2017
«в Америке русская литература каким-то необъяснимым образом…» — фамилии в студию. насчёт же «до нуля» — это вы о плеяде новых реалистов? как раз тех которых возили в США не раз напоказ
АДМИНУ навскидку запрещённых авторов:
1. Иван Бунин «Окаянные дни» (написана в 1918-20, опубликована в СССР в 1988)
2. Евгений Замятин «Мы» (написан в 1920, опубликован в СССР в 1988)
3. Михаил Булгаков «Собачье сердце» (написана в 1925, опубликована в 1987)
4. Борис Пастернак «Доктор Живаго» (писался в 1945-55, впервые опубликован в СССР в 1988)
5. Илья Эренбург, Василий Гроссман «Черная книга» (написана в 1943-45, опубликована в России в 2015)
6. Василий Гроссман «Жизнь и судьба» (писался 1950—1959, впервые опубликован в СССР в 1988)
7. Владимир Набоков «Лолита» (написана в 1953, впервые опубликована в СССР в 1989)
8. Александр Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ» (писалась 1958-1968, дополнялась вплоть до 1979, опубликована в 1989)
9. Евгения Гинзбург «Крутой маршрут» (написана в 1967, опубликована в СССР в 1988)
10. Стихи поэтов Серебряного века…
Сколько Вам лет, и где Вы живёте?
«Окаянные дни» изданы в эмиграции — вы ведь имели в виду не вообще всё написанное в мире, а написанное именно в Советской России и в ней же запрещённое? уже ошибка, первый же ваш пункт (СССР был обязан печатать вообще всех белоэмигрантов, может — включая злобного помещичьего сына и апологета фашизма Ивана Ильина, монастырско-«социалистическую» бредятину Бердяева?). хорошо, отвечаю насчёт Окаянных. там есть фраза «Когда же наконец придут немцы, скорее бы уже» (ещё до Брестского мира, само собой написанное уязвлённым, именно как представитель бывшего привилегированного класса, Буниным) — это вы считаете нормальным для издания в СССР? давайте с малого начнём — цензура есть ВЕЗДЕ (включая ваши богоспасаемые США — с их маккартизмом и охотой на ведьм, если вы помните о еврейских коммунистах-учёных, горевших на электрическом стуле) — вы бы такое напечатали в СССР? и ещё аристократских, а порой даже расистских оскорблений там полно мелких — в адрес простых трудящихся (типа «волосы цвета мочи» и т.д.) — тоже нормально? если вам интересно (хотя, там в списке есть и не запрещавшееся — тоже из мифов и сплетен, — надеюсь коллеги тут мне помогут выводить вас на чистую воду, «умученная от совка» и «запрещённая цензурою» — неужели ещё не поняли, что только в СССР и была у вас полноценная жизнь, вместе с ним и окончившаяся?) — продолжим по пунктам диалог
Евгения, если бы действовал кодекс критика, который я предлагал.
Вас сейчас пришлось бы выбирать. Либо пару вариантов предложить как исправить былые ошибки эффективно и недорого. И за то почет и уважение пришло бы. Либо Вы пришли сюда какать критиканством. И тогда статья и срок. Согласитесь — замечательный кодекс ведь = принять надо обязательно.
ps
В эпоху разночинцев вошло в моду на родину, да свысока плевать. Напрасно то считают высшей пробой в кругах интеллигентов, твою …..
марк не суетитесь! вы для меня пустое место!
Пописать и покакать приходила
сюда Евгения — не под кустом,
на видном месте оставляла мнения,
которым место в нужнике пустом…
АДМИНУ
Не-не-не! Какой там диалог! Я же не Петрушка — кувыркаться с Вами на одном ковре. Вам больше подходит марк: вы с ним одной породы. Беру отпуск от Вашего общества.
Стихи любимого автора меня вылечат от Вас.
АВГУСТ
Ненавижу солнечные лучи!
Август, как медленный поезд, встал.
И чем он солнечней, тем горячей,
А я уже безнадёжно устал.
Рубашек за день сменишь пяток,
На донышке воля, в мыслях — развал.
И воздух, как крутой кипяток.
Август, чёрт бы его побрал…
По мне, так лучше дожди с утра,
Дышится радостно, как в раю!
Скорей бы пропала эта жара,
Уж очень от лета я устаю…
2018
что ж вы так быстро утомились? только зашла речь о конкретных «умученных» наилучших сынах… Бунин, кстати, был и в быту весьма желчным и самовлюблённым — даже поклонявшийся ему Катаев не скрывал этого 😉 ладно, отдохните и впрямь! у нас тут как раз похолодание обещают — но нынешний день был просто сказка (как раз время к ночи — попрОзить))