Отпусти меня!

«Лучше сразу умереть, чем жить ожиданием смерти«

Юлий Цезарь

Работы было много, и поэтому дни недели шли быстрее обычного, и вот, совершенно незаметно для меня, наступил четверг — день, когда я должен был готовить репортаж из индийского клуба «Кали-Юга». Вообще-то главный редактор часто отправлял меня на подобные мероприятия, чтобы потом в статье написать о том, как все происходит изнутри, но обычно это были собрания анонимных алкоголиков или наркоманов, а тут какой-то религиозный клуб, да ещё и индийский.

Недолго думая, я встал, побрился, положил в сумку блокнот и пару ручек, и выдвинулся в путь. До клуба было совсем близко, минут пятнадцать пешком, я даже и подумать не мог, что в моем спальном районе, на краю огромного города, могут проходить подобные собрания. День был жаркий, солнце сильно слепило и пекло, было очень душно, ворот рубашки пропитался потом, но я довольно быстро нашел клуб. Место, куда я направлялся, было расположено на первом этаже обычного дома, пропустить его было сложно — из окон доносился удушающий запах индийских трав и благовоний…

— Палочки со специями жгут, как бы не задохнуться, прямо как в подвальных магазинах «Путь к себе», — подумал я. Один раз в таком магазине меня прихватила аллергия от какого-то растения, которое было в горящей смеси. Распухшее горло горело несколько дней.

При входе стояла глиняная статуя Кали, покрашенная под бронзу, с веером многочисленных рук. В глазах статуи читалось вечное и холодное древнее зло. Большое помещение, заполненное людьми, освещалось масляными лампами. Запах масла смешивался со горящими специями. Я нашел место в третьем ряду старых разнокалиберных стульев между двумя девушками в легких индийских накидках типа сари. И вот через несколько минут в центр вышел человек, цветом темной загорелой кожи напоминавший индуса, но черты лица выдавали в нем европейца.

— Для тех, кто здесь первый раз, называйте меня проводник. Я — Учитель, и начинаю наше занятие, — произнес он на чистом русском языке. – Тема сегодня – рассказ о народе тораджи, который живет на индонезийском острове Сулавеси, где достаточно сильно развиты культ предков и вера в потусторонние силы…

Проводник очень долго говорил, а дурманящий запах в помещении заставлял меня не вдаваться в подробности, но меня повергло в шок то, что эти люди превращают тела своих умерших родственников в мумии, а раз в три года проводят фестиваль Манене. Усопших достают из склепов, словно новогоднюю ёлку с антресолей, отряхивают от пыли и раскладывают на травке, чтобы просохли. Им заменяют одежду и украшения, причёсывают, проводят косметические процедуры, после чего покойников сажают в кресла-каталки, носят на руках, гуляют с ними по деревне, показывая соседям и заезжим туристам. Кульминацией праздника становится семейный обед, где во главе стола восседают умершие, главные виновники торжества.

Меня даже зазнобило от ужаса, когда я представил себе этот праздник в деталях. Скорбеть и плакать в этот день запрещено. Вдоволь пообщавшись с мертвецами, аборигены заворачивают тела в погребальные ткани и возвращают их в склепы. Жуткая информация, но мне, как журналисту, даже захотелось побывать на таком празднике.

Пока я осмыслял все услышанное, заметил одну девушку: она сидела в дымчатой индийской накидке, на открытых руках были традиционные браслеты из меди и полудрагоценных камней, у неё были огромные сверкающие черные глаза и милое московское лицо. Её образ меня чем-то притягивал и одновременно я интуитивно чувствовал какой-то страх, что-то холодное и чужое было в этих странных глазах. Но занятие вскоре закончилось, серьезных вопросов из зала не последовало, как будто все все сразу поняли. Присутствовавшим дали в руки глиняные индийские чаши и разлили вкусный цветочный чай. Я, повинуясь странному желанию, решил подсесть к ней, познакомиться и поболтать, может, она рассказала бы мне что-то интересное для статьи. Девушку звали Лизой. В тот момент я даже не представлял себе, как написать репортаж на эту странную тему. И что скажет главный редактор.

Но случилось все как-то иначе… наши разговоры продолжились и после того, как мы вышли из индийского клуба. Все быстро завертелось в наших отношениях. Я стал часто встречаться с Лизой в кафе, в парках, и теперь мы много времени проводили вместе.

В один день, она заболела, и я решил приехать к ней домой с фруктами и цветами, чтобы Лиза побыстрее восстановилась, и мы снова смогли гулять по ночному городу, разговаривать о нашей работе, жизни. Лиза училась на историческом факультете МГУ, подрабатывала в интернете, трудилась над книгой по индийским культам. Ее странные увлечения мне, мягко говоря, не нравились, она посещала разные религиозные клубы, собрания и обряды, она даже ходила в какую-то Индийскую церковь — все это меня настораживало, но девушка мне очень нравилась, я испытывал неимоверно сильные чувства, смотря ей в глаза, держа ее бархатистую руку, представляя, сколько я могу для неё сделать, мне хотелось ни на минуту с ней не расставаться, и прожить всю жизнь вместе. Но при этом я не забывал о том странном тревожном чувстве, которое испытал в первый раз: когда меня что-то оттолкнуло от неё.

Зайдя к Лизе в квартиру, я понял, что меня смутило, она действительно была помешана на древней мистике: по всей квартире стояли статуэтки богов, слонов и других непонятных вещей, все книги были про Индию, про бесконечность жизней и переселение душ, стены были в каких-то плакатах и заклинаниях, я был немного испуган. Но мои чувства взяли свое, поэтому я просто постарался не обращать внимания на всю эту странную обстановку.

Через полгода мы оказались на борту самолета, вылетавшего в Индонезию. Лиза на свои деньги купила билеты, и я согласился сопровождать ее в поездке в ту самую деревню Пангала на праздник мертвых. Мой репортаж в газете так и не напечатали, я хотел после этой пятидневной поездки все-таки закончить его и доказать главному редактору, что он был не прав, зарубив мой материал.

Дорога была дальней, я еще так далеко не летал. Мы поселились в маленьком отеле в соседней деревне. Отельчик был специально выстроен для туристов, приезжавших со всего мира на этот праздник. В двести метрах от номера был океан, по вечерам мы купались в теплых волнах под луной и чувствовали себя абсолютно счастливыми. Казалось, что весь мир в эти моменты  принадлежал только нам. Вскоре мы приняли решение остаться там на неопределённый срок, ведь и у меня и у неё помимо учебы была удаленная работа, поэтому нас ничего не держало дома. С пропуском занятий мы решили договориться по приезде.

Через несколько дней Лиза предложила мне попробовать новый чай, который ей подарили местные жители, сказала, что он «особенный».

Я выпил две чашки чая, вентилятор в комнате не разгонял жару…

Я проснулся на кушетке в каком-то подвале, вокруг были инструменты, руки, ноги мои и голова были привязаны, и тут я услышал звук капель, и сразу же почувствовал боль в районе запястья, моё сердце билось с неистовой скоростью, оглушая меня. Вскоре отворилась дверь, вошла Лиза, все ещё нежная и ласковая, до невозможности обаятельная и красивая, но я был в шоке: «Что происходит?! Отвяжи меня! Я люблю тебя, это какой-то розыгрыш?!»

— Не кричи, я тоже тебя люблю, когда-нибудь ты поймёшь. Я делаю это во имя бога, нас и нашей любви, — ответила Лиза.

Я не знаю, сколько я находился в подвале один, все конечности онемели, и только этот звук капель был рядом: «кап…кап…кап». Это вытекала из вен моя кровь, вытекала моя жизнь. Последняя капля, мой страх сменился спокойствием, мое сердце остановилось.

Темнота.

— Что происходит? Почему я слышу звуки? Свет? Это был ужасный сон? – эти мысли ударили меня, как церковный колокол.

— Где я?!!!

Я все осознавал и видел, но физически ничего не чувствовал, и это было странно. Не сразу я осознал, что я мёртв, и что это не сон. Мою мумию из склепа достала любимая девушка. Положила меня бережно на траве, чтобы подсушить то, что от меня осталось. Расчесана мои позеленевшие волосы.

— Я люблю тебя, дорогой! Мы всегда будем вместе. Ты никогда не уйдешь к другой, ты — мой навеки, — сказала Лиза, поправляя складки новой рубахи, которую она надела на меня.

Я смотрел на свою мумию со стороны, зависнув в воздухе в нескольких метрах. Руки и ноги стали такие тонкие, мясо и кожа ссохлись, сухожилия торчали наружу, разорвав кожу. Я увидел, что мое тело и душу связывали какие-то серебряные нити. Мало того, оглянувшись по сторонам я увидел другие мумии и их души, рвущиеся вверх, но крепко привязанные к своим останкам. И тут вспомнил старый рассказ одного экстрасенса, который прочитал в старинной книге о том, что существуют важные даты после смерти – девять дней, сорок дней, полгода, год.

Когда человека хоронят, какие-то сухожилия разлагаются через год, серебряные нити, связывающие душу с телом, уходят, и душа улетает в высшие миры. У тех, кого кремируют, нити рвутся сразу и душа улетает быстро. Поэтому далекие предки сжигали умерших на погребальных кострах. Лети душа, тебя ждет новое не рожденное пока тело, новая реинкарнация.

Лиза прижалась к моей мумии, надела на меня темные очки, чтобы скрыть мои провалившиеся глазные яблоки.

— Я люблю тебя, дорогой! – произнесла она.

— Отпусти меня, отпусти!!! – закричал я мысленно изо всех сил.

Но этого никто не услышал. Рядом гремели барабаны, праздник поминовения мертвых тораджи продолжался. В честь мертвых зарубили буйвола, его последний смертельный крик слился с моим.

Александра МЕЛЬНИКОВА