Автор: Ника Джорджанели родился в 1978 году Окончил Тбилисский государственный университет им. Ив. Джавахишвили, факультет западноевропейских языков и литературы. Дебютная публикация состоялась в журнале «Цискари». Печатался в «Салитературо газети», «Апра», «Альтернатива», «Комаги», «Чвени Мцерлоба», «Цигнеби», «Парнаси», «Литературули палитра», «Мнатоби», «Цхели шоколади», «Октябре» (Москва) и др. Автор поэтического сборника «Раздражение от бархата» (2003–2004). С 2008 года преподает грузинский язык в Московском государственном лингвистическом университете.
ПАРА СЛОВ ОБ АЭРОПОРТАХ
Можешь, встав утром, в аэропорт
тихо уехать по настроенью.
Вовсе не надо лететь на курорт,
или чтоб там ожидала работа…
Да! – Пусть там грохот, но для размышленья,
Он продуктивней, пожалуй, полёта.
Он к небесам больше всех близит нас,
Слово «полёт» там ‒ особая штука,
Ведь, даже в выси заоблачной мчась,
Нет слов важней, чем «любовь» и «разлука».
Аэропорт, он с чистилищем схож ‒
Маленький «взлёт» даже мысли о взлёте.
Может полёт быть отложен, ну что ж ‒
Пусть не летишь ты, но…будто в полёте.
Это прекрасное место нас ждёт,
манит магнитом нас к аэропорту,
Манит такси, то, что к цели везёт,
чтоб оправдать ожидания наши.
Знаем: водитель такси парень «тёртый»,
Верим в судьбу мы на скорости даже.
Но, пребывая в аэропорту,
чувствуешь если, что не изменился,
Если проблемы растут и растут,
а понимания путь очень долог,
Надо чтоб в жизни твоей появился
Либо священник, либо психолог…
«Кто вы, сотрудники аэропорта?» –
Мучит меня ежедневно вопрос –
Что вас волнует, тревожит вне порта?
В чём есть причина то смеха, то слёз?
Может вы люди особого сорта?
Нет, вы не те, кто уходит безвестно!
Вы, как врачи, что нас воздухом лечат,
Вы – музыканты пропавших оркестров –
Магия ваша сильнее и крепче.
Можно лететь…только не улетаешь –
Просто сидишь, удовольствие для,
Мыслишь о чём-то и вдруг понимаешь:
«Аэропорт» – вся большая земля».
ЧЕЛОВЕК, БОЛЬНИЦА НА ГОРЕ́
И НЕБО НАД БОЛЬНИЦЕЙ
Был жутким вид больницы из окна –
К ней и смельчак от страха шёл, немея,
Ползли дороги вверх, как будто змеи, –
Пугала чем-то жителей она…
Любой, в окно смотревший, поневоле
И гору, и больницу видеть мог.
Казалось всем – больничный корпус болен,
Казалось всем – его оставил Бог.
Народ чурался старенькой больницы
И избегал ведущих к ней дорог,
С молитвой: «Не дай бог там очутиться!»
Но человек был – мыслил он о том,
Что если из окна путём воздушным
Спланировать маршрут в больничный дом? –
То полчаса всего-то будет нужно
Домчать на крыльях к зданию потом…
Была видна больничка ежечасно,
Равно́ и в ясный день, и в день ненастный –
Её мог иностранец (гость тут редкий),
Принять за «резиденцию разведки».
Но вышло так: мечтатель наш однажды
В больницу не по воздуху попал,
А как обычно попадает каждый
В палату, где снуёт медперсонал…
Диагноз, операция, лекарства,
Мерцанье ламп, скрипучих коек царство.
Едва он свыкся с новой обстановкой,
Усвоив слово липкое «режим»,
Газет читать пытаясь заголовки
Под грустные мелодии пружин,
Как вдруг, кроссворд гадая, обнаружил,
Что стала боль сильней, и стало хуже…
И как-то ночью стал он вспоминать,
Что из окна смотрел на ту больницу,
Теперь же – вот она! Она не снится…
Покинул он, набравшись сил, кровать,
И, чуть дыша, добрался до оконца –
Сияли улицы неоном, словно солнце,
А в небесах – созвездий благодать.
И там он стал искать свой звёздный дом,
Но не нашёл – созвездий слишком много…
В день выписки он замер у порога,
Наверное, задумавшись о том,
Что вот живёшь, в окно глядишь убого,
А где-то там, в пространстве городском,
Больница – символ горнего чертога.
ТРИЛЛЕР, ПЕРЕХОДЯЩИЙ В ЭЛЕГИЮ
Ты в ночь улетела, моя непоседа.
Домой я вернулся – тревожно мне что-то.
Улёгся в постель, но не спал до рассвета,
Лишь утром меня одолела дремота.
Вдруг шум непонятный услышав снаружи,
Постель я покинул свою – показалось,
Что ветер, оконце моё обнаружив,
Свою проявил, по-мальчишески, шалость.
Я хлопанье крыльев огромных услышал
Стекло затрещало – мне это не снится?
Портьеры раздвинул, и что же я вижу? –
В окно моё бьётся огромная птица.
С трудом виражируя между домами,
Летает она и кричит то и дело –
Какими её притащило ветрами?
Но как же изранено всё её тело!
И будто ощипаны перья той птицы.
Глядит на меня она, нежно и ясно.
Тут я понимаю – мне это не снится…
И вдруг возвещает она громогласно:
"Я больше уже самолётом не буду!
К тебе не вернусь никогда – обещаю!
А чтобы ты верил – любовь это чудо! –
Тебе я любимую вновь возвращаю…"
СНЕЖНЫЙ ПОЕЗД
Г.Г. Шенгелия
Ландшафты детства все давай объедем ‒
Заводы серые, чьи трубы в чёрном дыме,
Гул станций, что нас помнят молодыми ‒
Для них, представь себе, ещё мы дети…
Мы в окна поездов с движеньем прежним,
Где льдины в грязных рамах вместо стекол,
А поезд, движим снеговым потоком,
Глядим, влекомы поездом тем снежным…
Закутаны мы плотно ‒ что нам стужа?
Шерсть варежек и шапок согревает,
И, детство вспоминая, сердце тает,
И молодая кровь кипит, к тому же…
Ну, да ‒ случится может так, конечно,
Что тем для разговоров вдруг не станет
В купе различных, с разными местами ‒
Зато на всех один наш поезд снежный.
Кто, что там различит сквозь лёд оконный,
Для дружбы нашей так ли важно это?
Коль дружеской рукой рука согрета ‒
Не в том ли дружбы смысл её исконный?
НЕ ПОТОМУ ПИШУ
Пишу не потому, что жизнь притворна,
Не потому, что время быстротечно,
А потому, что творчество покорно
Жестокой красоте, что безупречна,
И масла в «сочинительства костёр»
В избытке льёт – пылает он, незрим.
Но вкус тех слов, что вылью на простор,
От сладких уст твоих неотделим.
Трудна строка моя – она, похоже,
Твоим зеркальным станет отраженьем,
К нему ты устремишь своё движенье,
А зеркала все прочие отложишь.
Мы в строках этих обретём приют,
Когда нас время выгонит из крова,
И Грузии моей родное слово,
Глотая слёзы, губы пропоют.
В ОЖИДАНИИ ЛЕТА
Из-за дома напротив, так может случиться,
Лето прошлого года в мой дом постучится.
В мои окна, что я распахнул, словно руки,
Вдруг ворвётся оно после долгой разлуки.
И, рассевшись на стульях, попросит водички,
Выпив залпом, расспросит меня по привычке ‒
«Как живу? как дела?» ‒ и, послушав, утешит,
И отправится в душ, в струях тело понежить.
Для него я включу песни прошлого года,
Что нам в душу запали ещё до «ухода»…
И ещё раз пойму ‒ хоть давно ясно это ‒
Что у каждого есть своё личное лето,
Вот моё ‒ родилось и стареет со мною.
С ним живу, не тужу ‒ не нужно мне иное…
Хочешь, я познакомлю тебя с моим летом?
Но одно лишь заметить хотел бы при этом:
Если лето твоё моего не заметит ‒
Раньше всех ты поймёшь, что меня нет на свете.
MOON RIVER
Мы в реку лунную войдём с тобой вдвоём,
В волнах прохладных искупаемся в ночи.
Течёт спокойно сверху вниз вода её,
Но той воде земли не намочить.
Мы в реку лунную войдём с тобой вдвоём ‒
Порхают рыбы в ней, растенья и цветы.
Он так прекрасен, лунный водоём ‒
Войди в него, испей его воды.
Мы в реку лунную войдём с тобой вдвоём ‒
Во всём доверься лунному лучу,
Пусть, сердце вновь я разобью твоё,
Но тут же лунным светом залечу.
Войдём! ‒ Про нерешительность забудь!
Нигде, поверь, нет больше лунных вод ‒
Река одна та! ‒ К ней сегодня в путь
Мужчина лунный твой тебя зовёт.
Войдём! Не бойся! Вот моя рука!
Давай смелей ‒ не захлебнёшься ты.
Давай, плыви ‒ ждёт лунная река ‒
И не захочешь выйти из воды…
А я прощусь с тобой, но…не беда,
Запомни ‒ лишь окрасится рассвет,
Я буду приходить сюда всегда,
От солнца приносить тебе привет.
Перевод с грузинского Сергея Масловского
