Автор: Работая репортером ТВ на разных войнах за рубежом, я начинал учить местные языки с нецензурных выражений. Есть такое хобби. У кого можно легко научиться всему этому? Конечно, у таксистов. В Багдаде накануне американо-иракской войны я познакомился с таксистом, который бегло говорил на английском. Я развлекался тем, что переводил ему на английский наши русские анекдоты, чем приводил его в восторг. Ну, нет у них таких крепких анекдотов, как у нас. Я заставил водителя, в свою очередь, научить меня самым крутым выражениям на арабском. Зная четыре иностранных языка, я легко схватывал новые фразы и брал их на карандаш. Обмен культурными ценностями состоялся.
Через пару дней после приезда в Багдад я пошел аккредитовываться в Министерство информации Ирака. Руководитель центра работы с иностранными журналистами вдруг пригласил меня к самому министру. В кабинете находился министр информации, два его заместителя, как мне показалось, и начальник, который меня привел. Далее состоялся следующий разговор на английском.
— Ваше превосходительство, это представитель одной из российских телекомпаний. Он просит аккредитовать его группу в ожидании предстоящих событий.
Министр встал с кресла и подошел ко мне. Он был в модном костюме светлых кремовых тонов.
— Вы говорите по-арабски? – спросил он меня.
— Мало, ваше превосходительство, «здравствуйте, спасибо, добрый день, журналисты из России».
— И больше ничего не можете сказать по-арабски, это все? – он улыбнулся широкой улыбкой.
— Да, нет, ваше превосходительство, кое-что могу еще сказать, но это не совсем прилично сейчас, — ответил я.
— Ничего, скажите, пожалуйста.
И тут я выдал то, чему меня научил мой приятель таксист. Не буду приводить эти фразы в оригинале, но первое ругательство касалось Джорджа Буша, к которому сзади незаметно подкрался развязавший путы верблюд (у арабов часто мат связан с верблюдами, как у венгров – с лошадьми), и вторая во-многом похожая по смыслу фраза в адрес сестры Джорджа Буша. Причем сказано это было с базарными интонациями берберов, погонщиков верблюдов.
Наступила неловкая пауза, министр открыл рот, как и его заместители. Никто не ожидал таких подзаборных слов в высокопоставленном кабинете. Но тут министр улыбнулся и засмеялся заразительным веселым смехом. Засмеялись и все чиновники.
Министр обратился к начальнику центра и произнес по-английски, чтобы я понял смысл его слов.
— Выдайте этому российскому журналисту аккредитацию, ему разрешено снимать без ограничений (тогда запрещалось снимать кадры с перспективой, которая могла дать привязку к местности). Это друг Ирака.
Он крепко пожал мне руку, аудиенция закончилась. Я действительно снимал потом в Багдаде без ограничений. Знание языков открывает многие двери.
Другая история с нецензурными выражениями на разных языках случилась в Белграде во время войны с НАТО. Ко мне пристал водитель-черногорец по имени Раде. Он просил научить его какой-нибудь крепкой фразе на русском. Я составил крепкие слова в одну фразу и начал ставить ему интонацию. Важно было, чтобы он произнес эти слова так, как надо, с придыханием и злостью. Через пару часов обучения Раде стал показывать хорошие результаты.
Через несколько дней мы летели по фронтовому Белграду, где отключили светофоры, а небо было темно синего цвета (американский «Томагавк» поджег нефтеперегонный столичный завод). Мы ехали на старом дизельном «мерседесе» сиреневого цвета. Была жара, кондиционера в 25-летнем авто не было, поэтому окна были открыты.
И тут нас подрезал новенький белый «мерседес» с открытыми окнами. Раде ушел от столкновения, потом злой догнал обидчика и громко с правильными интонациями прокричал русское ругательство в чужую машину. Я успел заметить, что в той машине сидел наш консул, у которого я был днем ранее. Консул, узнал меня, улыбнулся и махнул мне приветственно рукой. Он понял, кто был учителем русского языка в соседней машине.
Во время войны в Ираке на военной базе Аль Салийя в Катаре размещался штаб командования американскими вооруженными силами. Там же располагался пресс-центр, где проходили ежедневные брифинги звездных генералов для СМИ. На базе для телевизионщиков специально был поставлен песчаного цвета «хаммер» с пулеметом. Они выходили в прямой эфир на фоне этого броневика, находясь в 1133 км от войны. Но создавалась иллюзия, что они вещают из боевых порядков. Выходили в прямой эфир и мы, стоя у нагретого солнцем «хаммера». Я вдруг заметил, что на боковом листе брони кто-то из наших написал толстым черным фломастером знаменитое слово из трех букв. Американцы не придавали этому значения, принимая написанное за римские цифры. Через несколько дней надпись все-таки стерли. Но еще через пару дней на старом месте уже было написано: «А все равно вам …!» Российские журналисты улыбались, когда читали написанное, но вставали в кадре так, чтобы закрыть надпись. А западники этого не делали.
Алексей БОРЗЕНКО
