Автор: На самом деле его звали Петрович. Ротный шутник в минуту каких-то неведомых итальянских воспоминаний, каковых у него не было и быть не могло, обозвал Петровича «Петручио». И всё. Пропал человек. Ну или заново народился.
Почему, откуда? «Не знаю, – говорил впоследствии шутник, – навеяло…»
Приклеилось, конечно, не сразу. Больше того скажу, он сам и постарался, чтобы приклеилось.
Первым делом, Петручио (в первой молодости – Петрович) покрасил автомат. Дело, в общем, несложное. У нас все красили, автомобильной краской из баллончиков. Держалось недолго, но глаз радовало.
В ходу были два цвета: жёлтый «сахара» и зелёный «олива». Ну и разные смешения с коричневым. Ротный шутник по поводу коричневого тоже высказывался. Но людям это не нравилось. Высказывания. Людям нравились сочетания цветов.
Получалось очень тактикульно. Здесь важно тактикульность не путать с тактильностью. Потому что тактильно – это когда щупаешь пальчиками (ротный шутник по этому поводу… ну да не важно).
А вот тактикульно – это когда человека сразу можно отправлять на выставку «Армия-2023». Ну или в крайнем случае – рекламировать склад спецодежды. Что в общем правильно. Потому что во все времена военный человек должен был выглядеть так, чтобы невоенные люди завидовали. А антивоенные в обморок падали. То есть красиво.
Но всё это – не про Петровича (то есть того, который ещё не превратился в Петручио). Петрович с высоты своих пятидесяти плюс только посмеивался над молодёжью.
А тут как «сказився»[1]. Лучше и не скажешь. Тем более, что обуяло его на территории исторической Новороссии, где малороссийское наречие уже третий век мешалось с российским.
Вернулся он как-то под вечер с баллончиком и покрасил. Все только переглянулись.
– Зелёнка скоро попрёт, – пояснил он. – Камуфлироваться надо…
За недолгую весеннюю ночь свежеокрашенный АК-47 высох, но не он удивил народ поутру. Выяснилось, что это был только первый шаг к падению Петровича.
Вместе с потёртым, пошкрябаным, когда-то надёжно воронёным автоматом преобразился и его хозяин. Взамен благородной окопной недельной небритости у Петручио наметились язвительные усики, как у Пуаро. В темноте располаги накануне мы их не разглядели, а тут нате вам. Но и это не всё.
Немного помявшись, новообретённый ветреник показал нам серебряный перстень с летучей мышью.
– У морпехов выменял…
Почему у морпехов оказался перстень с эмблемой разведки никто и не спрашивал, преображение одутловатого, налитого житейским опытом закоренелого отца семейства в легкомысленного мальчишку-первохода было ошеломляющим.
– Походу, дело за пень задело! – сказал ротный шутник. И оказался прав.
***
Звали её не по-русски и не по-украински, а как-то удивительно интернационально: то ли Регина, то ли Снежана, то ли Диана. Но была она не армянка и не цыганка, а коренная, херсонская. Был, наверное, и муж…
– А!.. – махала она рукой, и было не понятно: то ли он с хохлами ушёл, то ли, как у многих русских баб, просто ушёл…
Но вдовой она не была ни с какой стороны. Немного за или только-только сорок. Яркая, губы по моде, брови накрашены. Сзади и спереди всё утянуто, но если вывалится, то вывалится, не обвиснет. Одним словом, хохлушка. Но при этом – современная хохлушка, то есть – сделанная. Сделавшая себя вопреки молодости и геронтологии.
Как они спелись, Бог ведает. Работала она в салоне (сиречь парикмахерской), который по военному времени большую часть недели стоял закрытым, но иногда подзабытым рекламным заревом заливал центральную площадь городка, и тогда к нему по привычке тянулись женщины, скорее поболтать. Хотя, тоже верно, что и подкрасится и прихорошиться. У них это как-то нерушимо спаяно.
Вот оттуда и появились усики Пуаро.
Даже боюсь представить, до каких бы ещё усиков дошло дело, но не дошло. Петручио не долго ходил в салон, нашла она ему место и поукромнее, и поуютней. Благо пустых домов в курортном херсонском городке во время войны было предостаточно, потому как совсем не простые трудяги с окрестных полей строили себе здесь прибрежные особнячки и таунхаусы.
Местная влада перед нашим наступлением швидко-швидко тикала с насиженных кущ, опережая незалежнии збройние силы[2], захищавшие её.
В одном из таких покинутых особняков и нашли их на следующее утро после стрельбы.
***
Говорить о том, что у Петручио очень скоро вслед за тактикульно покрашенным стволом появилась банка[3] и куча других модных приблуд а ля крутой русский спецназ, думаю, не стоит. Приоделся влюблённый тоже соответственно. Можно было бы сказать, что вот вместо того, чтобы посылать деньги в семью…
Но, собственно говоря, поэтому мы особо и не смеялись. Семьи у него не было. То есть что-то было, но это что-то – два выросших сына, живших своей жизнью, и жена.
Перед отъездом в СВО он нашёл у неё в телефоне переписку с её бывшим, до него, любовником. Возможно, кроме переписки ничего и не было. Даже скорее всего… Но Петрович как-то разом понял, что теперь от семьи у него осталось именно «что-то».
…Я так понимаю, что на первомайские праздники возлюбленная пригласила его на какой-то сабантуй, местный, почти домашний.
Выход в город без оружия был у нас запрещён, поодиночке – тоже. В окрестностях лазили ДРГ[4], время от времени звучали взрывы. Но он пошёл. С автоматом, но пошёл.
Что творилось у Петручио в голове, в душе – теперь не узнать. То ли поверил на берегу моря в новую жизнь, то ли от тоски к этой парикмахерше прислонился. Время от времени, он потряхивал своей большой лохматой головой, как при лёгкой контузии, ощупывал руками. Будто проверял реальность – всё ли на месте? И ничего не говорил.
То, что это не пикник – он, в конце концов, понял. Не сразу, но понял. Вот только когда? Уже тогда, когда набросились на него, или со временем – по натянутой тишине? По недружелюбным взглядам? Опущенным глазам? По сгустившейся за столом ненависти?
К автомату Петручио, конечно же, не подпустили. Хозяйка всё предусмотрела: оружие надо прислонить у дверей, нехорошо ведь, гости, все свои, пришли повеселиться, а ты, как медведь!
…Петрович и дрался, как медведь. Прикупил он себе накануне «нож Боуи», ну как нож Боуи – реплику, конечно. Но качественную, не китайскую, отечественную. Вот этим-то ножом он и достал молодых нацистов.
Как сразу не заметил? Татуированы ведь ушлёпки были по самую шею. Наверно, в шарфиках каких типа арафаток[5] сидели. Пёс его знает!
Мы-то их наутро уже холодными видели, во всей красе.
Самое главное, на что рассчитывали они? Автоматом завладеть? Так этого добра в прифронтовой полосе, да по схронам – валом!
Петрович им был нужен! Так я думаю. Не потому, что он чего-то там знал, а просто сам в руки плыл. С этой парикмахершей-то!
А так – пропал человек и всё! С оружием ушёл. Спятисотился[6] или в море утонул, кто его знает. Объявят в розыск, конечно… И где он потом объявится, на каком канале покажут – пёс его знает!
…В общем, двоих он через стол ножом достал. В нём уже сидели две пули 5,45 из его же автомата. Точнее, навылет прошли. Поэтому Петрович их в гневе и не заметил. Остальные ушли в сторону (автомат повело вверх и вправо), и тот, кто выпустил очередь в Петровича, пока опускал ствол и прицеливал по новой, терял драгоценные секунды.
Они могли бы стать для врага последними. Но Петрович устремился к ней.
Я не знаю, ещё раз говорю – не знаю, что, как промелькнуло в его голове, но, видимо, двойная измена была свыше его сил, его мыслей, его многолетней боевой выучки. А Петрович воевал с 14-го года. Его противник, похоже, тоже. Потому что, почувствовав прогревшийся ствол, овладев автоматом, старший группы уже спокойно и чётко всадил оставшиеся две трети магазина в Петровича и – почему-то – в парикмахершу.
Застрелил и ушёл. Растворился в нашей жизни. Теперь сидит, может быть, напротив, в кафетерии, пьёт кофе. И сколько у него ещё таких парикмахерш?
Но его найдут, ребята из военной контрразведки, которые приехали на место последнего боя Петровича на тонированных «крузаках» – врага обязательно найдут.
У них, у этих ребят, в семьях всё окей, никакой слабины, всё, как по службе положено.
Другое дело, мы, пехота…
Алексей ШОРОХОВ
Апрель 2023 года, Херсонская область
[1] Спятил, с ума сошёл (малоросс.).
[2] Власть… быстро-быстро… независимые вооружённые силы (малоросс.).
[3] Глушитель (армейский жаргон).
[4] Диверсионно-разведывательные группы.
[5] Модные у наёмников арабские шейные платки.
[6] Дезертировал (арм. жаргон).
