Автор: Продуктивность, с которой поэтесса Ольга Дьякова штурмует литературный Эверест просто поражает: книга выходит одна за другой. Причём качество стихосложения только прибывает. Новый сборник “Лунный веер” (Издательство «У Никитских ворот») – в прямом и переносном смысле освежает для читателя восприятие мира, радуя лёгкостью прочтения и глубиной содержания, где
Время сходит с дистанции, Унося в полусон. Хороши декорации Отдалённых времён. Но недолог расцвеченный Семичастный обман. Солнце всходит заречное – Родовой талисман.
В предыдущих сочинениях было отточено мастерство пера. Две военные поэмы показали, что патриотическая поэзия и концептуальность могут идти рука об руку. Ну а что же “Лунный веер“? “Лунный веер“ даёт понимание того, что о простых вещах можно говорить изысканно и виртуозно чарующей силой слов, способностью обычное показать красочно и экспрессивно, передавая в то же время серьёзность, строгость и сложность жизни:
Как звёзды угасали Огни внезапных встреч. Шумящие вокзалы Перекрывали речь. Пусть ночью беспредметной Тревога велика. Идёт конец столетья, А на часах – века.
Творчество Ольги Дьяковой – явление в литературе двадцать первого века. Следя за глубиной мировосприятия автора, я всё больше ощущаю в её стихах радость размышления, постоянное стремление к воплощению красоты, возвышающей повседневность, возможностью «В промозглый день добавить краски…», пока «В дверь стучит реальность, а в окно – листва». Отсюда интерес поэтессы к вечным героям – «И соль, въедавшаяся в недра, изъест следы былых оков». Но и традиционность бытия играет для неё не малое значение:
Из слёз – слагалась поговорка, С моих одежд стекала Волга. И солнца жалила игла Насколько проникать могла. ……………………………… И от истока и до устья Река переполнялась грустью, Морщинясь рябью, глядя вверх, Как будто плакала за всех.
Построения наполнены внутренней энергией притяжения, осознания высших смыслов, когда «Небесные всадники ищут земного», «Начальную строку диктует Бог», а «Небо – лист рукописный». Строки завораживают сочетанием таинственности и внутренней правды, нахождением точных средств выражения, пониманием глубинных возможностей языка: порой он лаконичен, порой многослоен во взаимосвязи классики и современности. Каждое слово весомо:
Не признаюсь, что одна ходила Постоять под каменной звездой. Отрешенья требует могила, Осмысленья требует покой. А когда шагала через поле, Потянула призрачная тишь – На кладбище тоже всё живое И в глазах плывёт, а ты стоишь. Ты стоишь одна лицом к забвенью, Схожая с осиной надо рвом, Слушая дневное птичье пенье, Не любуясь реющим орлом. Лапы протянул ко мне орешник, Ветер воротник прижал к щеке. Нет на кладбище чужих, нездешних, Время – умирает на руке.
События, происходящие в мире, тревожат автора, приводя к напряжённому переживанию о судьбе Родины, соединению гражданских мотивов с лирикой, в которой нет сентиментальности, и потому «Не получается у нас носить улыбку». В накале её стихов выражается вся сила её духа:
Увесистый кулак По форме – полуостров, Отбивший сто атак, Врагам закрывший доступ. …………………………… Полон век восходящий Низводящих путей. Победит настоящий Силой правды своей.
В новой книге, и во всех произведениях Ольги Дьяковой, рефреном проходит тема античности, как целостное, совершенное единство, принадлежность к общему потоку мировой культуры, в котором «О природе духа беспокоясь» поэт и должен опирается на вечное, обладая при этом острым ощущением времени, говоря, что «Нектар древних греков – не выпить за отпуск, /Вино их лозы не испробовать спешно, /Не скажет всего исторический опус /И свет Диоскуров, прорвавший кромешность…». Этот немеркнущий свет великой философичности продолжает будоражить умы современников:
Всеведущий не любит шуток, Но может грешного прощать. Покажут тени время суток, Но не последнюю печать. Решает всё настрой сознанья Пусть на закатном рубеже. Мысль догоняет с опозданьем – Судьба равняется душе?
Оптимизм её стихов чужд благодушия. Тема созидательного труда одна из основных в творчестве, воспевающем «красоту индустриальных труб» и любовь к своему делу. Труд — это и есть борьба за будущее: «Рука провиденью сродни, /Поддержке свыше, /Рука нас сделала людьми, /И ты – услышан»:
Есть тайна в выборе природы, Есть тайна выбора для глаза. Кто боязлив, кто благороден, Но все годятся для рассказа.
Проницательный взгляд и чуткая душевная восприимчивость помогают поэтессе с большой убедительностью вести читателя к торжеству жизни, несмотря на сложнейшие внутренние и внешние конфликты, сочетая своё «я» с чужими судьбами: «Человече, ты везучий, мир оправдан и певуч», «Я верю, что главный в мирах – человек». О чём бы она ни писала – перед нами литературный феномен с большой созидательной индивидуальной манерой, несущей любовь к своей стране и людям:
Не ищет для себя покоя Неустрашимый человек. И после напряженья боя Он видит выстраданный век Грядущих всеславянских вех.
Дерзновение достичь высшей точки в работе, творческий огонь, не позволяют современнице оставаться в рамках поэтических установок. Она не отвергает эксперимент:
Я чувства выражаю вслух – Ты сторож мне или пастух? Зачем же колотушки стук Был вместо дудочки услышан? От жгучей ласки взгляд потух… Приобнимаешь: «Тише, тише, Кто сторож – он же и пастух».
Главным в жизненном беге автор признаёт преодоление трудностей, в которых «Легко слова легли на ноты, /И жизнь права, пытая – кто ты?..», тогда как «Ловкий хочет продать пустоту ожидающим лёгкого счастья». Собирание воли в кулак, ощущение корней родной земли – вот что культивирует поэтесса в своём искусстве:
Как заросший пустырь Снизу смотрится туча. Друг ушёл в монастырь Победнее, поглуше. Он ушёл из села, Я покинула город – Променяла дела Я на творческий голод. И любая деталь – Словно оттиск особый. И предвечная даль Собирает восходы.
Надеюсь, что муза и дальше будет благосклонна к её поэзии, дарящей движение и свет, прочувственно передающей атмосферу городов и предместий, серебристость северного неба, рек и морей родной земли, и мы «В север врастаем суровый…». У поэтессы хватает солнечных красок для отражения всего многообразия России, и тепла в душе, чтобы почувствовать неизбывную связь с людьми:
Шагреневая кожа жизни Не уменьшалась для меня. Вернулся дальний, дорог ближний, И те, чьи заперты дома.
Владимир ЕСИН
