«Дети великого солнца, на радуге мы рождены…»

Когда наступает пора представлять поэзию тех, с кем я входил в боевые нулевые, появляется ощущение выполняемого мной долга. Долга даже не перед ними самими (тоже мне, одолжение — перенос текстов из личных файлов на всеобщее обозрение!), а перед всем поколением, которое в новом, 21-м веке училось произносить не слова «волатильность», «инвестиции», «котировки», — а одно только, но очень важное слово… «Революция». Не только произносить, но продумывать, проговаривать, проживать его с друзьями, и петь, и писать.

Сколько бы сейчас видео-эпигоны и кружковатые неофиты с напускным академизмом ни посмеивались над нами, «леваками нулевых», а именно мы подняли знамя политического коммунизма на уровень готовых к борьбе (и что самое главное — к развитию) общественных идей. В самую первую пятилетку нулевых… Это у нас правящий класс-паразит вынужден был подворовывать маленькими рывками молодёжно-политическую и патриотическую повестку (пытаясь её тихо десоветизировать, чтобы отриколОрить и приватизировать).

Дэн Давыдов был с 2001-го года членом Авангарда красной молодёжи (АКМ), комсомола «Трудовой России». Не выделялся из суммарного образа той молодёжи, которая приходила в анпиловский подвал на «Пролетарской» и концерты «Гражданской Обороны»… Однако, когда навалились годы, когда затвердело то, что (тогда ещё неокрепший капитализм) не удалось взять натиском, штурмом, окаянством и обнажённой до самого сердца идейностью, — пришлось писать стихи. Писать, чтоб разъяснять не себе только, а ещё и современнику и, не дай бог, потомку, в какой обстановке начинался 21-й век — в атмосфере каких коллективных, объединяющих, непокорных мечтаний о Красном реванше, о восстановлении СССР силами его уроженцев, — шла наша борьба, шагала наша судьба.

Денис — москвич, обитает в хрущёвке на Красной Пресне, на улице Подвойского. Жизнь его сложилась не лучше, чем у вождей АКМ… Удальцов в тюрьме (по тому же обвинению, что и всемирно известный учёный, писатель-социолог, вузовский педагог, антиглобалист Кагарлицкий, признанный с 2022-го «иноагентом», — «оправдание терроризма», только в случае Сергея это был марксистский уфимский кружок с макетом автомата — почти из эмблемы АКМ), Дэну пришлось два года принудительно провести в «дурке» — для поэта не новая планида… Леонид Губанов, бунтарь совсем иного, обратного, антисоветского направления — провёл там немало времени (сдавали его сами родители поначалу).

Дэну за сорок — но по всей его стати, по стилю он не выходил из Авангарда Красных, а его стихи, звучащие в основном устно на квартирниках, камерных собраниях единомышленников, рассказывают то, что не может сухая биография (которой здесь и нет, не случайно), чеканят дальнейший шаг «Тем, кто пойдёт дальше» (это строки другого поэта нашего поколения «нулевиков», Алексея Кольчугина, лидера группы «Разнузданные Волей», но о нём будет отдельная публикация, а может и не одна).

Д.Ч.

***
Забытый грязный город, огромный туалет,
По полупьяным дворикам шагаю на тот свет.

Нагроможденье улиц, весёлая помойка,
Иду я, спотыкаясь, лихая перестройка...

Ещё одним повешенным блистает светофор,
Такой сегодня облик обрёл родной мой двор.

Здесь никогда нет солнышка, деревья не растут,
Тут люди в ожидании, когда они умрут.

Сплошная радиация, андроиды в мозгах, 
Одна скупая ненависть в расплавленных сердцах.

Народ здесь незастенчивый, плюётся на меня,
Им нравится так делать, они - одна семья...


Революция

В венах течёт революция, новая неизбежная красная,
Взошло моё солнце над миром, без туч она - милая, ясная.

По непротопшим дорогам, где неизвестная высь,
Ни шагу назад, товарищ, держись, партизан, и крепись!

Там, где была пустыня, прекрасный оазис встал,
Кто-то мечтал и думал, я верил и воевал!

Сияет звезда коммунизма, где жизни нету конца,
Ведь с партией - правое дело, горят молодые сердца.


***
Всегда знаю точно,
Дует ветер восточный.
И я пошёл к тебе срочно,
Отправлять письмо почтой.
Тёплой июньской ночью.


Юле Маминой

Дикасть, ты - чужое солнце, ты весенний яд земной,
И сплошное превосходство над игрой с чужой судьбой.

Стороной Луны обратной спрятаны твои глаза,
Ну, а камнем изумрудным капнула одна слеза.

Королева тьмы бездонной, в царстве всех кривых зеркал,
Хладнотропных состояний, психо-панк-индастриал.

Ты вселенское созданье, мой весенний ясный луч,
Тот, который разрывает массы серо-блёклых туч.


***
А уйду я в конце ноября: зимний бог открывает ворота,
Когда всё идёт наперекосяк, и вообще ничего не охота.

Зимний холод пошёл по рукам, и они вдруг закаменели,
Я не знаю, как нравится вам, лично я ненавижу метели.

Презираю, когда в зимний час, люди дома себя закрывают,
Знаю, что это всё не про нас, мы другие, такое бывает.

В пять часов уже темнота, в полумёртвых домах, на площадках,
Полугодняя здесь пустота и навалено много осадков...

Неприемлем январь и февраль, даже в марте быть, честно, противно,
Ждём мы солнечный месяц апрель, ждём его мы интуитивно.

Солнце вычертит огненный круг - тот, что ты, наконец, позабыла,
Ведь весна будет скоро уже... Как же это всё чудно и мило!


Ксении Кузьминой

Среди всего дурдомовского ада я повстречал девчоночку одну,
Которая всегда мне будет рада - и я, конечно же, её люблю.

Её зовут легко - милаша-Ксюша, очень хорошая, красивая она,
Что говорить, и так всё ясно (что мне нужна лишь только ты одна).

С тобой гулять и тусоваться от ранней ночи и до позднего утра,
И быть лишь там, где ты захочешь, когда душа выходит из нутра.

Настал последний день апреля, цветёт земля, весна проснулась вновь,
И мы с тобой прекрасно понимаем, что это наша вечная любовь.


***
Небо накрыло небо, король накрыл короля,
Снятся потухшие стены забытой империи дня.

В подвалах шумит недомёком великой истории звон,
Его подрубает секирой безлико зашедший на трон.

Горит третий Рим в одночасье, как будто бы третий рейхстаг,
А мир нам дарует дорогу (усыпана пеплом наград).

Когда мне было пятнадцать, я свято верил в дестрой,
Что мир долбанётся однажды, останемся мы лишь с тобой.

Мы дети великого солнца, на радуге мы рождены,
Такого тебе не расскажут любители вечной весны. 

Но мир не останется прежним, материей скудно земной,
Закончил так Джим Дуглас Моррисон (я тоже хочу такой).


***
Что такое анархия? Для кого-то это волдырь,
Любая иерархия - лопнет, как мыльный пузырь.

Это не хаос кромешный и не нависшая тень,
Это когда ты успешно делаешь новый день.

Любил я панков и пьянку, мне было 17 лет,
Слушал Егора и Янку, носил длинный хаер, кастет.

Анархия это свобода, душевное братство тепла,
Когда власть трудового народа, а другая нас всех задрала.