«Открыть окно и вдыхать слова»

Читая стихи Саши Шихера, подумал: а не написать ли мне небольшой текстик о нескольких поэтах Кузбасса и назвать его «Наши Саши»? Недавно я представил читателям «Литературной России» стихи Саши Командина, сегодня вот говорю о Шихере. Оба они сравнительно молодые авторы. А есть ещё мой старый товарищ (настолько старый, что даже чуть старше меня) Саша Раевский. В этот круг, если посчитать главным имя, а не род занятий в литературе, вполне вписывается и Саша Мухарев, хотя он пишет не стихи, а прозу, но с поэтами, как впрочем и с прозаиками, находится в теснейшей связи, организуя огромное количество мероприятий и в этом качестве являясь одним из главных двигателей литературного процесса в Кузбассе. А в памяти навсегда остались два вечно молодых (хотя тоже по возрасту постарше меня) Саши – Ибрагимов и Катков, несколько лет назад ушедшие из земного бытия. Все они – талантливейшие наши Саши…

Однако вернёмся к Шихеру. В нулевые он был моим ассистентом в молодёжной литературной студии «Свой голос». Мне нравилось, как точно и всесторонне он анализировал стихотворные и прозаические тексты участников студии. Правда, в своих стихах не всегда соответствовал собственным рекомендациям. Что случалось не только с ним, но со многими действующими лицами литпроцесса, в том числе и с автором этих строк. Ведь нередко литераторы к чужим текстам предъявляют гамбургский счёт, а к собственным – гамбургерский. И трагической разницы между этими двумя счетами не замечают.

Объединяет меня с Сашей не только литературное творчество и студия «Свой голос», но и наше общее прокопьевское происхождение. Правда, когда я уехал из Прокопьевска, Саша ещё не родился. Но главного этого не меняет. Оба мы – прокопчане. Или, как ещё в советские времена иногда называли жителей нашего славного города – прокопчённые прокопчане. Что вполне соответствовало истине: наш город в Большой советской энциклопедии назван угольной жемчужиной СССР. А добываемый во глубине сибирских шахт угольный жемчуг выглядит и влияет на окружающую среду совсем не так, как жемчуг, добываемый во глубине морских пучин.

На сей день Александр Шихер – автор изданных в Кемерове книг стихотворений: «Атом одиночества», «Я – дерево», «Краеугольный камень – каменноугольный край». Кроме того, имеет достижения не только в литературе. Мастер спорта по шашкам и автор посвящённых им книг. Живёт в Новом Уренгое.

Иосиф Куралов

***
Когда за окном шелестит листва,
Хочется очиститься от грязи и шелухи,
Открыть окно и вдыхать слова.
Вдыхать слова, выдыхать стихи.


Я дерево

 1

 Я дерево. Жду своего палача.
 Во мне деревянная кровь горяча.
 Я жду топора и ноет кора,
 И вязнет в янтарной смоле мошкара,
 И хрусткие ветки уткнулись в закат,
 И капают листья, и щепки летят,
 И корни струятся по времени вспять,
 И я умираю, и хочется спать…

 2

 А завтра я стану бумажным листом,
 Гробом под землёй, а под небом крестом.
 Дровами и спичкой. Столбом у ворот.
 Во мне колыбель. И во мне эшафот.
 Шпицрутен и посох, костыль и батог.
 Святая икона. Языческий бог.
 Я буду. Я знаю. Но больно о том,
 Что в чьей-то руке прорасту топором.


***
Невозможное небо в моей голове и как будто
Растворился в себе и потёк мириадами рек.
Я проснулся однажды задумчиво-пасмурным утром
А на улицы города падает пепельный снег.

Это лето сгорело, как бабочка в пламени свечки,
И опавшие крылья дымят на пожухлой траве.
Где-то рядом спешат, верещат, шебаршат человечки,
Задыхаясь в морозно-кипящей больной синеве.

Словно рыба на суше под ветром бескрылая осень
Распласталась на зимнем, холодном, пустом берегу.
В эту в первую брачную ночь ляжет белая простынь,
А потом будут звёзды и сны, и следы на снегу.


***
Раздавил паука. Половицей скрипя,
Осознал с первобытно-любовным садизмом:
Человек — это смерть с часовым механизмом,
Это смерть, что безумно боится себя...


***
Первый раз я вернулся домой пьяный.
«Здравствуй, мама!»
И шатает меня смесь портвейна и водки,
Будто вышел с подводной лодки.

Я сегодня гулял и орал «Эй, дубинушка, ухнем!»
… мать уже на кухне.
Налила окрошку и смотрит на блудного сына.
«Жри, скотина».

Этот кисло-холодный квас обжигает горло.
Эк распёрло!
Голова моя – центр земного вращенья.
Нет прощенья.

А на дне тарелки ночные росы –
Мамины слёзы.
И последняя ложка трудна, как первое слово.
Повторю его снова и снова…

Я прошёл обряд посвященья во взрослые люди.
Что-то теперь будет?
Будет новая жизнь, новый взгляд на вещи:
На кино, вино, домино и женщин.

Из угла с лампадкой и кучей картонных иконок
Слышу голос: «Мой глупый, пьяный ребёнок».
И валюсь на кровать, словно груда ржавого хлама.
«Засыпай, сыночек»
«Спокойной ночи, мама».


Бог есть вода

Я чистил зубы по расписанию.
Я кран открыл. Совершил глоток.
И понял: есть четвёртое состояние
У воды. Оно называется Бог.

Я выдохнул несколько капель на зеркало.
Посмотрел сквозь них на своё лицо.
И шагнул-нырнул в океан-бессмертие,
Став на миг блудным сыном и мудрым отцом.

Испарился облаком. Закружился ветром.
Выпал снегом. Потом зажурчал ручьём…
А зубная паста пахла мятой и летом.
Бог струился сквозь пальцы и не знал ни о чём.


***
Моя кофта пропахла дымом твоих сигарет,
Это горечь желанья, со мною оставшийся выдох.
Огонёк к темноте – и обречённо загадочный свет,
Он всё ближе к губам и остановиться не в силах.


***
Все мы когда-то были бессмертными –
Девятилетними, десятилетними…
Супергерои мегаблокбастеров –
Локти в зелёнке, пятки под пластырем.

Раны лечили листом подорожника,
Неуязвимые, неосторожные.
Непобедимые, великолепные –
Мы семилетние, мы восьмилетние.

Смело ходили за хлебными булками,
Грязные яблоки с дерева хрумкали.
Кошек гоняли, играли с собаками,
Много не знали и долго не плакали.

Рано ложились, вставали последние –
Мы пятилетние, мы шестилетние.
Верили в чудо и в Деда Морозного,
Вечно хотели запретного, взрослого.

Вот и сбылись наши детские чаянья.
Тает Снегурка. Минута молчания.
Все мы когда-то были бессмертными.
Были, но выросли. Были и не были…


***
Это небо – для нас,
Этот ветер – для нас.
Надо только понять
И попасть в резонанс.


***
Я приближаюсь к возрасту отца,
В котором он зачал меня. Так странно…
Как будто, это жизни медиана
Звенит предощущением конца…

Как будто половина естества
Осталась там – в окуклившемся прошлом,
И я бреду в тумане придорожном,
И шелестит опавшая листва.

Идя к несуществующей звезде,
Я за собою расставляю вешки,
Чтоб на просторах вечности кромешной
Мой сын не заблудился в темноте…


***
бабочка цвета хаки
в океане зелёной травы
на листе изумрудной бумаги


***
Строит свет гнездо под потолком.
Темнота мурлыкает за дверью.
Что такое сказка перед сном?
Это как молитва перед смертью.

Там не страшно. Вот и весь резон.
Только верь в своё перерожденье.
И тогда тебе покажут сон.
Это сказка перед пробужденьем…


***
Завтра будет тепло и лето близко,
Я знаю точно, есть такая примета:
В вечернем небе летают низко
Полиэтиленовые пакеты.

Фото Дмитрия Чёрного, Ашукино, 2006