Автор: Мария Чернова, она же Маша Че, пишет стихи, наверное, давно. Однако «ЛР» об этом знает (а что знает — то и пересказывает, и показывает) только с 2023-го года. В наши дни стихов и стихосложения как искусства, конечно, мало… Нужна позиция политическая, нужен постамент гражданской узнаваемости. К примеру, у национал-либерала Всеволода Емелина такой постамент соорудился к серёдке боевых нулевых настолько высокий, что и равных не было. За политической сатирой — только к нему. И в «Театр.doc» — пожалуйста, и за рубеж выступать по призыву Марата Гэ, и книга за книгой… Пытался допрыгнуть либерал, но не национал, Евгений Лесин (главред «НГ-Экслибрис»), но как-то не получалось всё же. Даже им же выдуманная премия «Нонконформизм» и возлегшая с ним рядом там увесистая лингвистка в нуарном неглиже не помогла. Однако и их времена прошли, почти…
В 2023-м, когда прикусились многие язычки и пресеклись многие речи, Маша созвала неутихающих поэтов и назвала это довольно точно (за что и поэтический плюсик) Гражданской волной. Там мог бы выступить небезызвестный приор Ордена куртуазных маньеристов Андрей Добрынин, но оказался в тот день в реанимации и вскоре скончался (его стихи прочли собратья, в чём тоже выразилась непобедимая солидарность поэтов и гражданственность). За смелый орг-почин мы тотчас опубликовали прочитанную Машей на 1-й «ГВ» подборку стихотворений, обнаружив в них не только изначальный жест, но и стиль (замедляющие привычную клиповость мышления современников провокационно-двухслойные образы и ироническую задумчивость, ведущую через мрачное к историческому оптимизму).
Рады познакомить нашего читателя с её новыми стихотворениями — заодно направляя их на конкурс в шестом сезоне Международной литературной премии имени А.И.Левитова.
*** Двухэтажный уверенно прёт, Рельсы вминая в шпалы, Думает наперёд Какие в пути вокзалы, Станции и платформы, Ему не покажутся малы. Машинища крупной формы, Прямого простого нрава, Уважишь лишь светофор ты. То вдоль путей канава, То тёмный лес и ветки, Встретится переправа. В поезде едут детки, А в тёмном лесу — волки, Поезда толсты стенки, Уютны верхние полки. А в темном лесу — ели, Елей остры иголки. Минуты, часы, дни, недели. Он, метроном массивный, Ритмично стремится к цели Туда, где мир новый дивный. Рельсы в траве оборвутся, Обрушатся с неба ливни, Тогда, не успев обуться, Под ливень выбегут детки, Взрослыми обернутся. И волки для них — левретки. *** В районной библиотеке города Арзамас, Куда не летают ракеты ЦАХАЛ или ХАМАС, Между страницами книги лежит билет, Лежит уже около ста миллионов лет. Это билет в кинотеатр города Ржев, Не штурмовали его ВСУ и ВС РФ. В кинотеатре в подсобке висит портрет Человека, не появившегося на свет. Я его встретила в городе Абакан, На который не претендует ни Армения, ни Азербайджан. Попросил телефон одолжить ему позвонить, В трубке тоненький голос фюить-фюить: «Набранный вами номер — древнее божество. Это конец истории, времени и всего»... Остался ж/д участок Шумерля-Небылицы, Чтобы священный поезд мог где-то остановиться. На одной из станций избушка, в ней погребок. Весна-осень затоплен, но в целом — ок. То мокнут, то сохнут в погребе тряпки И банки, как насекомого яйцекладки. В банках крупы, закрутки, всякая ерунда, Собранная из козлиных копытц вода, Волосы с бороды, ведьмин студень, мёд, Красная плесень и рифмы к слову «прилёт». Лишь в одной из них ядерная война. Подниму эту банку с сырого дна. Отнесу в дальний угол лесной глуши, Из грибницы стальной там растут ножи, Во главе угла — табурет планет С четырех сторон поглощает свет. Охранять банку будет учёный лис С тепловизором в те́ни лесных кулис. Имя его не сказать, не понять, не пнуть. Имя его можно выдохнуть и вдохнуть. И ловушки этой не избежать — Сколько будешь жить, будешь звать. *** штрихует дождь под фонарём, темень. я не копила всем на смех денег и не была ни с кем вдвоём в ЗАГСе, а в остальном всё как у всех в массе напыхал чайник на стекло паром. вода привыкла с неба лить даром окно, как будто полотно — тут-бы скорее пальцем выводить буквы мелькнула тень у турника чья-то одним движеньем обведём — снято! напоминает букву А в круге или сгорающих живьём в срубе дождь шумно дышит, в темноте пусто. на домофоне пискнул код грустно. повисла на дверном глазке — кто ж там укрыться от воды помог кошкам штрихует дождь под фонарём, ливень уносит кровь, плевки, помёт к сливам гром — словно в телефон орёт шутку, но молния уже кладёт трубку Смерть в лесу Красиво — в лесу умереть, да там и остаться. В свободной манере на мхах распластаться. В коробке из досок червя омерзителен труд. Другое же дело, когда рядом сосны и пруд. Поест червячок и жучок, также птичка и мышь, И вот уже пахнешь росой, белой костью блестишь. Паук смастерит на глазницах вуаль, Скулу мушкой украсит улитки спираль. Пусть не будет уже ни прощаний, ни встреч, В слой культурный культурно желательно лечь. Только это не быстро, как в камне тонуть. Вечности краешек облизнуть.
