Автор: Дрова горели хорошо, сыто потрескивая. Ружья и широкие охотничьи лыжи стояли в углу. На столе «Зубровка» и нехитрая, простая закусь.
В охотничьем домике было тепло. Нет, не так, как обычно, спешно пишут – «тепло»… Нет, действительно тепло. Человек, не испытавший настоящего холода, не знает значения этого слова — ТЕПЛО…
Когда мне летом люди говорят, что им холодно, я смеюсь: ну как летом в средней полосе может быть холодно? Да что знают о холоде те, кто не стоял «собаку» в карауле зимой, не работал на «северах», не скалывал лёд с судна, не работал на аэродромах на тонких и колких как ковыль степных ветродуях?! И… и не копался в моторе при минус сорока.
…Илья растёр мизинцы:
— Опять прихватило маленько. Ну, ничего…
— Чего прихватило?
— Да пальцы.
Память о зиме 2006-го и о «хозяине»… Нет, вы не подумайте, я не о «зоне» (у блатных «от хозяина» значит – освободиться из колонии). Я о настоящем «хозяине», «боссе», «барине», как его сейчас любят называть работяги.
Зимой ноль шестого мороз заворачивать начал постепенно. Но опытные мужики «с северов» говорили: «то ли ещё будет».
Эх, не послушался я тогда старых и мудрых! Ну, это всегда так. Пока гром не грянет, мужик себя самым умным считает.
Но холод — холодом, а был ещё «хозяин»…
Да, забыл рассказать — хозяин чего. В то время я был замом главного механика на автобазе. Работало у нас в вахту человек двести пятьдесят. Все здесь были: и ассы севера и простые крепкие водилы, но хватало и алкашей с блатарями. Оторванные от семей, живущие в кабинах, они в определённый момент превращались в смесь гремучую.
Но речь не об этом. А о том, что за полгода до этого босс начал поигрывать в казино, сначала слегка, а потом…
К зиме его больше волновал «зелёный стол», чем дела. К нам и водителям он вообще стал относиться как к чему-то постоянно мешающему игре. Результат не заставил себя ждать: лучшие люди стали, естественно, отваливать.
А ты сам подумай, кому интересно днём слышать, что «надо потерпеть» с зарплатой и ремонтными деньгами, а вечером узнавать (на стоянке секретов нет) о том, что шеф опять в казино спустил то ли сорок то ли семьдесят тысяч «зелёных»?
Когда народ стал уходить, босс, мать его, вместо того чтобы взяться за ум, начал набирать людей, как говорится, по объявлению. И кого только он за руль не понасажал!..
И вот началось. Два часа ночи. Звонок. Водитель:
— Нахрен мне ваша зарплата и ваша премия?! Машина заглохла, ни хрена не заводится!.. Ключи и документы под ковриком – я домой поехал. Отбой.
Названиваю ему раз десять, пока там, наконец, снова не берут трубку. Помимо мата слышу, что машина брошена где-то «на вагоне», груженая.
Твою мать, опять всю ночь не спать! Одеваюсь, звоню на стоянку, бужу слесарей. Через пятнадцать минут забираю их, сонных и матерящихся…
Едем на вагон, по пути купив канистру тёплой солярки.
Наконец-то нашли МАЗ — их там таких, одинаковых, не один десяток стоит.
Да… Покойничек. Водила отвалил отсюда часов 10-12 назад – промёрз, видать, насмерть. Документы, ключи нашли, как и обещано было, под ковриком.
Начали потихоньку поднимать кабину: на половине, как водится на таком морозе, примёрзла. Достали и зажгли лампы паяльные, дождались радостного тёплого гудения, хорошо… Две сразу кинули под поддон двигателя масло отогревать, одну под бак — греть соляру, ну, а четвёртой нежненько, чтоб не прожечь, стали греть механизм подъёма кабины.
Подняли, наконец: вот он, замёрзший и ставший колом дизель.
Ну, что, неспящие «на вагоне»? Три-четыре, взяли!
Снимаю перчатки и с голыми руками вместе со слесарями лезу. Соляра, конечно, сплошной парафин, фильтры — как свечки. Снимаем, выбрасываем, прокачиваем, отогреваем.
Руки от соляры, грязи и мороза начинают нещадно прихватывать, чуть погрел их у лампы, подхватил иллюзию тепла и опять на дизель. Проверяем всё тщательно, как и в общении с бабой, здесь мелочей не бывает. Наконец, можно начинать доставать из багажника два «тёплых» аккумулятора. Бросить шланг в канистру с тёплой соляркой — дело полминуты…
И вот осторожно, интимненько так, поворачиваю ключ и нажимаю кнопку пуска. Дизель проворачивается, две-три вспышки — и вот он уже резко начинает молотить. Всё, остальное уже дело техники.
Ещё стучат пальцы поршней, отогреваясь так же, как и мои в мохнатых «северных» рукавицах, но голос мотора — уже спокойный, уверенный и довольный.
Нет всё же большего удовольствия, чем хорошо сделанная работа! Даже близость с женщиной не даёт такого удовлетворения, ибо там победа одних лишь чувств, а здесь — чувств и разума.
Не стало уж давно той фирмы, сгинула в бесконечных перерегистрациях и сменах собственника. А вот «хозяин» есть – жив, здоров, только пообполнел, пообгрузнел, да и пообнаглел, говорят, ещё больше. Да, слышал — квартиру прикупил очередную, в Москве.
А пальцы… Что пальцы? После надели такой «борьбы» на морозе, начали от грязи и холода, конечно, гнить. Лечил… Месяц потом ходил с замотанными руками. Их и сейчас иногда прихватывает в мороз. Поэтому и стараюсь я перчатки брать с подкладкою меховой, толстой, тёплой…
Илья ОНОРИН
