Антисоветская «Любовь Советского Союза»

Посмотрел я эту вашу «Любовь Советского Союза» и не увидел ни Советского Союза, ни любви. Их там нет. Вместо них – смесь социально-сексуальных фантазий, которые даже с огромной натяжкой не назовёшь художественным вымыслом.

Основных персонажей – три. Артистка Галина Коврова, летчик Анатолий Ковров, драматург Кирилл Туманов. Эти имена и фамилии прямо-таки сочатся жирными намёками на имена и фамилии прототипов, коими, по странному произволу изготовителей фильма, являются артистка Валентина Серова, лётчик Анатолий Серов и выдающийся советский поэт, прозаик, драматург Константин Симонов, который, кстати, при рождении, был назван Кириллом.

Вот какую сценку можно увидеть в этой вашей, так сказать, любви. Доблестный лётчик Ковров вместе с пассажиркой – артисткой Ковровой, пролетает на самолёте под мостом. Артистка визжит от страха и счастья.

И мы знаем, что в истории советской авиации действительно был великий летчик, который пролетел на самолёте под мостом. Но мы знаем и другое: этот летчик не Анатолий Серов – прототип киногероя, а Валерий Чкалов. И никаких визжащих артисток во время пролёта под мостом рядом с лётчиком не было.

Ещё одна сценка. В землянку, где после выступлений перед бойцами спит артистка Коврова, врывается пьяный подполковник и пытается её изнасиловать. Артистка вырывается из пьяных объятий и швыряет прямо на спину подполковнику керосиновую лампу. Спина подполковника вспыхивает как факел. Подполковник начинает визжать громче, чем артистка, и убегает. Артистку берёт под свое покровительство генерал Константин Георгиевич Павловский.

Чувствуете, как звучит имя? Константин Георгиевич. Почти Георгий Константинович. А кто у нас был Георгий Константинович – помните? То-то же! А фамилия-то – Павловский. Ещё чуть-чуть и Рокоссовский, которого, кстати, звали Константин Константинович.

А потом возникает ещё одна сценка с генералом. Он напросился в гости к артистке Ковровой, которая вроде как ждёт мужа. А муж у артистки уже – драматург Туманов. Лётчик-то Ковров погиб ещё до начала войны. И на кой хрен артистке долго горевать? Вышла за Туманова. Он где-то там, на войне. Она вроде бы ждёт его возвращения. А тут генерал звонит, говорит: хочу с вами увидеться. Ну, а чего ж не увидеться с генералом, коли он хочет. И артистка, как бы ждущая мужа, зовёт в гости генерала.

Генерал приезжает с запасом спиртного и кучей потенциальной закуси, которая пока ещё в сыром виде, и помощником (слугой? денщиком?), готовым заняться приготовлением пищи. А следом приезжает муж. И застает в квартире артистку с генералом. Нет, на откровенный секс изготовители фильма своих героев не толкнули, но жирных намёков наделали до возникновения у зрителя рвотного рефлекса. Поводы для намёков, конечно, имеются. Ведь до сих пор в сети болтаются «легенды» о якобы имевшихся близких отношениях Серовой и Рокоссовского. Из этих «легенд» и высосаны жирные намёки.

И, кстати, если бы не приехал Туманов (Симонов), то даже гадать не надо, что произошло бы между Ковровой (Серовой) и Павловским (Рокоссовским). Просто восхищаюсь нравственной чистотой создателей фильма, не уложивших в постель Коврову и Павловского перед самым приездом Туманова. А только жирно намекнувших на такую возможность.

У этих густо размазанных по фильму жирных намёков, полагаю, есть ещё одна сверхзадача: бросить тень на советских женщин времён ВОВ. Мол, все они одним миром мазаны, все они… прости господи… И не только на женщин, а вообще на всё наше советское прошлое. В реализации этой сверхзадачи соединяются как многочисленные тупые сериалы, предназначенные для демонстрации по ТВ, так и  односерийные полнометражки – для кинотеатров. Вспомните, как показывают СССР в сериалах. Да и в полнометражках тоже. Чаще всего как некую фантастическую страну, населённую ненавидящими друг друга безумцами. На кого рассчитана эта фантастика? На молодёжь, которая по умыслу фильмоделов должна приходить к выводу, что сегодняшняя не вполне благополучная  действительность – плод деятельности их отцов, дедов и прадедов. Мол, откуда же сегодня-то взяться хорошему, если раньше было ещё хуже.   

А апофеозом кинофантазии стал образ Сталина, роль которого исполнил весьма талантливый артист Александр Устюгов. Сразу замечу, что в этом фильме занято несколько талантов. Самый мощный и яркий из них – Роман Мадянов, безвременно ушедший из жизни. В фильме он –  высокопоставленный чиновник, начальник главного управления театров, и, разумеется, подонок, ведь все же знают, что в советском театре времён Сталина все чиновники – подонки. Хорош в фильме Игорь Петренко (Павловский – Рокоссовский), великолепна Алёна Бабенко (мать Ковровой – Серовой). Остальные артисты, включая исполнителей ролей трёх главных персонажей, по моему скромному разумению, на эпитет – талантливый – не тянут.

Вернусь к образу Сталина. Ростом он выше многих персонажей (хотя в действительности Сталин высоким ростом не отличался), глядит на всех исподлобья, устрашающе, с ненавистью, говорит жутким сиплым голосом. Предполагаю, что фильмоделы специально создали такой образ, чтобы, глядя на него, зрители начали вспоминать, кого он напоминает? И наконец вспомнили: да это же лагерный пахан! И в одном лице – палач.

Нет, в этом фильме Сталин не ходит с пистолетом в руке и не расстреливает в упор «врагов народа». Наоборот, он – настоящий Хозяин всего и вся, высоко ценящий любого отдающего талант и силы государству человека – лётчика, артиста, поэта. И при этом постоянно подчёркивает: это я дал тебе хорошую квартиру, это я дал тебе премию, везде – я, во всём – я, над всем – я. А чтоб никто не сомневался в том, что везде – он, грубо тычет награждаемых пальцем в грудь. И ждёт благодарности – за всё.

И каждый награждённый персонаж фильма должен сказать этому сиплоголосому, исподлобному, ненавидящему всех страшилищу: спасибо, товарищ Сталин.

А вот в воспоминаниях Алексея Дикого, артиста, который при жизни Сталина исполнил роль Сталина в нескольких фильмах, прототип его героя выглядел совершенно иначе.

…Однажды Сталин, у которого ещё до войны появилась привычка работать по ночам, решил пообщаться с Диким. Вечером, артиста, не предупреждённого заранее о встрече с главой государства и успевшего после рабочего дня хорошо выпить, привезли в приёмную. Сталин принял его мгновенно и столь же мгновенно понял, что разговор не получится. Но не выгонять же человека, для которого визит к вождю оказался совершенно неожиданным.

Сталин сходил в соседнюю комнату, принёс оттуда бутылку «Хванчкары», два фужера, открыл бутылку и налил себе – почти до краёв, а Дикому – несколько капель. И с любопытством поглядел на артиста. Артист, естественно, поинтересовался, чем вызвана такая несправедливость? Сталин ответил: «хочу напиться так, чтобы догнать вас и оказаться с вами на одной волне, а иначе как мы поймём друг друга?» На что Дикий сказал: «с одним только вином вы меня не догоните, я сегодня пил и водку, и коньяк». Сталин ответил: «какая жалость!» Я уже не пью крепкие напитки. Поэтому наш разговор придётся перенести.

Дикий, естественно, согласился и попросил угостить его вином, которое пьёт сам Сталин. Вождь налил ему полный фужер. Артист выпил и начал хвалить вино. В ходе похвал в адрес вина в Сталине проснулся грузин. А грузин просто обязан подарить другу то, что друг хвалит.

Утром в квартире Дикого раздался звонок. Артист открыл дверь и увидел крепкого мужчину и стоящий на полу ящик с вином. «Это вам» – сказал мужчина, показал на ящик и ушёл.

Среди бутылок был согнутый вдвое лист бумаги, Дикий развернул лист и прочитал:

«Уважаемый Алексей Денисович! Примите вино, которое Вам понравилось. Переходите от крепких напитков к вину. И мы с Вами всегда будем на одной волне. Поклонник Вашего творчества – И. Сталин.».      

Понятно, что рассказанная мной история, скорее всего, легенда. Но в ней нет грязи. И в такого Сталина лично я верю намного больше, чем в того пахана, которого мне показали в фантастическом (я не оговорился, именно в фантастическом) фильме «Любовь Советского Союза».

Про остальное как-то не хочется и говорить. Скажу только о том, что зашкаливающий отрыв фильмоделов от действительности и от реальной истории нашей страны – никакой не отрыв, а сознательное искажение истории. И попытайтесь мне возразить. А я, после ваших возражений спрошу у вас: если это не сознательное искажение, то как можно было киносочинение, слепленное из широко известных слухов и сплетен, являющееся в завершённом виде издевательством над СССР, назвать «Любовь Советского Союза»?

Справедливости ради скажу: в этом фильме звучит одно истинное произведение искусства. Искусства поэзии. Гениальное стихотворение Константина Симонова «Жди меня». Подчеркну, советское стихотворение советского поэта. И оно – о любви. Всё остальное не имеет никакого отношения ни любви, ни к Советскому Союзу.

Иосиф КУРАЛОВ

---

От редакции: Не устаю удивляться, откуда в новорусском кино возникли километры, целые материки непонимания эпохи, до которой — рукой дотянуться? Ну вот на фото Никита Высоцкий, джинсы, хУди, он руководит процессом, режиссирует… Однако отчего его отец, когда был соавтором и сорежиссёром по сути говорухинского «Места встречи изменить нельзя», — вникал в суть, в характеры отображаемого времени, а уже в поколении «детей Высоцкого» такое звонкое, «иностранное» непонимание и характеров, и обстановки, и Эпохи? Я иногда только по звуку речи, даже не глядя на экран, понимаю, какого низкого уровня халтурка идёт на «историческую» тему — недавно про Васю Сталина кино шло аналогичного качества… Всё какое-то недопонятое, каждое слово — не осмысленно произносится, а на бегу словно бы, хоть и эмоционально (но эмоции не те, весомость понятий — не та!)…

Причём, как специально, онемение, отчуждение от советского (родного, по идее!) — компенсируется «достоверным» антуражем. Кажется, что он цветнЕе того, что должен быть. Какой-то Эдипов комплекс, что ли, срабатывает (режиссировать поведение героев на фоне выдернутого идеологического стержня Эпохи)? Ну вот Говорухин покойный — он же прожил в СССР большую часть жизни! Так отчего у него в «Благословите женщину» даётся образ не красного, а чуть ли не колчаковского лютого военачальника (Пепеляева?) с ультра-патриархальными предрассудками и нелюбовью к деторождению? Он, Говорухин, что — не знал, например, как Семён Будённый обожал своих очень поздно появившихся детей, как нянчил и баловал? Или как маршал Малиновский обожал дочку, появившуюся после войны среди заслуженных им «плодов земли» (аллюзия гамсуновская не случайна)? Говорухин, наконец, что — фильм «Офицеры» не смотрел, где вполне человеческие, которым «ничто человеческое не чуждо» военные показаны? Ни за что не поверю, что не смотрел…

А тут какой-то озлобленный на жизнь «красный» военспец (родом который однако не из царской армии), видящий жену только домохозяйкой (так за что боролась РККА для советского народа с реставраторами капитализма и царизма — за «кюхе-кирхе»- освобождение и раскрепощение женщины не входило в их миссию? да ещё как входило, потому и победили!) — и требующий аборта за абортом от неё. Как говорится, с такими «красными» и белых не надо. Кстати, и подловатая «верность Сталину», в период чисток комсостава Красной Армии после Военно-фашистского заговора, там показана настолько убого и сомнительно, что ищешь и в ней месть, — а Говорухин из «умученного от большевиков казачества» родом, батя репрессирован был за деятельную нелюбовь к Советам…

Объяснение этой, на наших глазах возникшей и разрастающейся, смысловой дистанции может быть одно: контрреволюция 1991-го, перевернувшая смыслы. Контрреволюция как травма общественного сознания — помните же Игоря Талькова песенки? «Страна не дураков, а гениев» у нас теперь — а тогда, значит, была «дураков» страна. И такую потерять не страшно… И стала эта страна с её достижениями — не движением к коммунизму, а статикой, бессмысленным, хоть и красивым антуражем, формальным «великодержавным» фоном, где разворачивается нечто чувственно-иное, по-другому пережитое и осознанное, привнесённое из 21 века.

Ну, вот как после такого снова глядеть восторженно и… спокойно (!) на фото вполне героических предков, которые гнали прочь из СССР как раз те пережитки капитализма и царизма, что эстраднички сперва на сцене, в бутафорском масштабе, а потом и по всей стране возрождать стали? Превращение любого прототипа или целого сюжета в пародию на себя — вот «карма» того, что было объявлено в 90-х «историческим аппендиксом», — «карма» в интерпретации уроженцев СССР времён «стабилизации-спецоперации». Я бы посоветовал всем кинодельцам (которые, кстати, научились работать прибыльно — второй год в профите) вообще оставить тему СССР лет на пять, не касаться её, не опошлять непониманием. Потому что оскомину набила такая антинародная трата народных, по сути-то, средств.

Сперва, в 1980-х, такое кино начал снимать Голливуд, когда его птенец Рональд Рейган объявил новый виток «Холодной войны» против «Империи зла» — причём там не антуражные ошибки были, там были намеренные искажения, стёб, антисоветчина первичного уровня, — но «наши» приняли это за чистую монету и за эталон! И до сих пор никак не сменят ориентиры, никак не вживутся в социалистические тела, отстоящие от них максимум на одно поколение… Вот вроде бы и Шахназаров всё понимает, и в защиту Ленина пытался выступать, и в защиту Ютьюба… А всё равно инерция отчуждения. Но «классиков» в искажении истории СССР, конечно, Никитам, не помнящим родства, — таких, как Никита Михалков, — не затмить. Пора делать о нём давно обещанную документалочку, но всё руки не доходят.

Д.Ч.