Площадь восстания в граде уснувших

Заглавие альбома настраивает на определённый ход мысли. «Стекло и сталь» — это концепция конструктивизма второго издания, то есть второй половины ХХ века. Уже не как мечтал и рисовал Ле Корбюзье, — гармония природы и «машин для жилья» (дома на сваях, чтобы под ними не прекращалось озеленение-цветение), — а торжество «городской стихии» над природой. Фразу о стекле и стали (каким должен быть город при коммунизме), услышанную на совещании архитекторов у Хрущёва, — до меня донёс в сторонней беседе, превращённой в интервью для «Независимого обозрения» в 2002-м, его личный оператор-документалист Дмитрий Федоровский (это он с ним ездил к Мао, присутствовал при начале исторической ссоры, у бассейна).

Первые три песни как бы и погружают нас в стихию города – причём в нём не узнать каких-то реальных исторических картин на этот раз. Мы хватаемся за подсказки (Маяковский: «достроит коммуну из света и стали республики вашей сегодняшний житель?»), однако и они не помогут. В «Моём городе» какое-то собственное время, или даже все времена одновременно: город взламывает законы социальности текущего времени. В нём ощутима воля к борьбе – это город-средоточие сознательных, объединённых идеей «встать с колен» граждан. Однако книги, которые пишет их судьбами город, будут сожжены (ими же? или оккупантами?). А траншеи уличной войны (которые, конечно, воображаем мы, мятежные духом, когда думаем о революции) будут укрыты блокадным пеплом… 

Нет, песня не пессимистическая, в том-то и загадка: в ней есть громкая пульсация исторического оптимизма. Лично я в первом куплете чётко вижу город, в котором происходит революция. Город, о котором все мы мечтаем года с 2011-го, а то и пораньше… «Устал, но не побеждён», он снова становится светом – для всей планеты (я вижу кремлёвскую звезду тотчас, узко-московский патриотизм). Становится новой точкой синхронизации, новым Гринвичем… Так и было в нём, когда он становился Ленинградом, когда через хмурый, дождливый, подмораживающий, но великий Октябрь – Петроград входил в полосу светлого, социалистического будущего. «Десять дней, которые потрясли мир» когда настали.

Однако сколь гармонична песня по звучанию (нынешний состав «ЭП» обрёл практически идеальное инструментальное взаимопонимание на предыдущем альбоме), столь же и озадачивает. Эта противоречивость (наверное, диалектическая) и является одновременно фирменно-авторской, но и качественно новой. На этой песне не отдохнёшь со своим «вроде бы согласием», она заставляет искать логику преобразования, воображать Ленинград – таким, каким он был и будет в моменты переломов и смены формаций. Саму возможность, сам городской непокой, само историческое творчество масс – заставляет воображать…

Вторая песня уже показывает настоящее – регрессное и буржуазное, город классового расслоения, утопающий «В дешёвом блеске». Город, в котором большинство-то проживает в «обыденной суровости, вместо книг читаем одинаковые новости», но при этом поддерживает власть меньшинства своей покорностью. Нет, это не оруэлловская утрированная картина вовсе! Это наши дни, где эти самые новости предлагают радоваться ежедневной человеческой убыли – там, где её могло не быть, если б не диктатура буржуазии, прикрытая этим самым дешёвым блеском. Блеском ли куполов или драгоценностей обитательниц Рублёвки – не суть…

И вот чтобы уйти от этой очевидной лживости «градоустройства», надо спуститься ниже уровнем, где замёрзшие души согревает «Рок бомбоубежищ». Я эту песню услышал ещё до альбомной версии, на концерте в клубе (совпадение) «Город», в 2022-м, и она была весьма созвучна состоянию зрителей. Кстати, сам клуб – это бывшее бомбоубежище. «Электропартизанщина» была тогда едва ли не единственной отдушиной из того ментального бомбоубежища, в которое все были загнаны событиями, начатыми фразой «Мною принято решение…» («Я решиыыл…» ельцинское – нам подсказкой). 

Укрывшись от ига войны в бомбоубежищах, пережив её, хочется услышать и «Послевоенный рэп». Ничего общего с рэпом, конечно, этот рок не имеет, даже с группой «Веры нет больше» (смешно звучит перевод на русский Faith No More), которая первой, ещё в 1990-м привнесла это слияние стилей (рэп+металл — так они и стали форвардами «альтернативы») в наше стремительно расширявшееся тогда аудио-пространство. Но речитатив здесь не имеет ничего рэпперского, а вот вопросики вызывает. Но это долгий спор о том, стоит ли использовать понятие советологов «тоталитарный режим» применимо к СССР – в понятиях содержатся же обобщения. Скажем, даже брежневский период выглядит сейчас куда демократичнее нынешней буржуазной диктатуры.

И, если кто-то удивится нижеследующему размышлению, я готов к дискуссии. Именно в силу обеспеченных инфраструктурно, то есть системно конституционных свобод/прав, которые по сравнению с нынешними декларативными и при этом жесточайше караемыми «свободой мысли и слова» (статья 29 конституции) – точно «жизнью при тоталитаризме» не назовёшь. Ярлычок застрял в эфире, однако сама эмпирия эти либеральные утопии опровергает ежедневно. И тот же Ленинградский рок-клуб – проявление демократичности не просто советского строя, а именно общества. Это была успешная попытка социализации контркультуры, влияния её в культуру. Да, под присмотром КГБ, однако чем кончилось-то дело? Мягкая сила победила, песни оказались сильнее циркуляров и доносов. Кончилось всё «демократизацией» (уже в плане политической ориентации и идентичности) КГБ, который после августа 1991-го даже «жучки» в посольстве США сдал, не то что социалистическую собственность под приватизацию (своим же, позже)…

Дворцы культуры, в которых звучали эти песни-взломщики Системы – приватизированы и снесены или рушатся от опустения. В любом случае — уничтожаются на наших глазах. Последняя такая потеря – Ленинградский дворец молодёжи, который мы, москвичи сотоварищи, пытались защищать в меру наличия песен и СМИ. Ни один из именитых «певцов перемен», — ни Кинчев, ни Шевчук, ни Бутусов (клип «Последняя осень» вспоминается), ни даже Олег Манагер из «Родины» (здесь же, в ЛДМ, и «Русский прорыв» звучал) не прибыли морально или физически защищать ЛДМ осенью 2023-го, а зимой его снесли. Выходит, что капитализмом все его провозвестники – вполне удовлетворены. Буржуи сами разберутся, время песен протеста и борьбы кончилось.

Интересная тема, но не для рецензии.

Любопытно, кстати, поставить рядышком «Послевоенный рэп» и «Тоталитарный рэп» кинчевский с «Блок Ады»… Со всех сторон любопытно: как «имперский рок-фюрер», под именем которого сейчас целые фестивали проводят в Питере, сам оценивает свой анархизм того периода? Как «борьбу с краснопёрыми»?.. Но главное – ради чего? Чтобы зигануть со сцены уже под «демократическим» знаменем, и не за диктатуру пролетариата, конечно, а… за противоположного класса диктатуру? Вот так поиграли понятием тоталитарности и проиграли уже тогда (мы проиграли, все, — они-то голосовали, агитировали за Ельцина «и выиграли»).   

Альбом чётко делится на две части – первую завершает грустноватая титульная песня. «Мы кривым зеркалам верны, и исчезли внутри войны» — Вадим не перестаёт думать о происходящем… «В нашем сердце – стекло и сталь». Уже в сердце – строгий, настораживающий образ…

«В разбитых зеркалах – стекло и сталь»… Не свинец или ртуть (изначальное, древнее покрытие задней, отражающей поверхности), а именно сталь. Отражения не сдюжившего задачи революционно перерасти в новую, пролетарскую столицу города. Отражения далёкой от него, но ощутимой в нём на уровне идей войны, в которой правящий класс укрепляет свои позиции в первую очередь пропагандой, вытесняя былых оппонентов на обочину политической жизни, а то и сразу в тюрьму и в гроб, провозглашая уже как «генеральную идентичность» — и религию, и «верность верховному». Что по сути — точно такая же манипуляция, какая проводилась ещё-не-вполне-буржуями в период ваучерной, а затем и залогово-аукционной приватизации «в интересах народа». Обещания некоей победы (и это советское, героическое, конкретно-историческое слово сумел опошлить преемник Ельцина!) – не более чем обещания Чубайсом «двух волг» в обмен на ваучерА.

Более того, ход «волшебной операции» доказывает наши стартовые прогнозы: расходы на неё берутся прямо из благосостояния пролетариев – не только в виде рук и ног, но и в виде уровня жизни. Цены растут, зарплаты – нет, штаты сокращаются. Список же «Форбс» тем временем растёт, и наверху оказываются поставщики горючего, нефтепродуктов, — как по-прежнему на Запад и Восток, так и в армию. Ловкач ещё из первого поколения олигархов, Вагит Алекперов, вывернувшись из-под всех санкций, увеличивает своё состояние и выходит в топ «Форбса». Кстати, «Лук-ойл» (именно так поначалу писали) возник даже до ваучерной приватизации, в 1992-м – частная компания (об этом есть немного, попутно в моём романе «Времявспять»), возникшая на месте Министерства нефтегазовой промышленности СССР. Здорово же! Патриот обязан гордиться состоянием Алекперова, даже экономя на еде и досуге для своих детей. И это не красное словцо…

Это предельно чётко ощутимо в новейшей истории нашего еженедельника, экономить на котором Минцифра в лице либерала Григорьева начала в том самом 2022-м. Два миллиона в 2022-м (при выпуске бумажной версии – этого и на полгода не хватило), миллион – в 2023-м (заявки на субсидии, как и  отчёты, писал в статусе гендиректора я, так что «озвучиваю» полученное, а не оставшееся на бумаге), ноль рублей ноль копеек — в 2024-м. Зато в помещении «Литгазеты» у миллионера Григорьева целый свой кабинет с видом на ЦДЛ (в котором ЛДПР собирает конференции, где мечтает о госфинансировании писателей государством)… Предлагаете и далее любить это государство-уродец, паразитарный нарост на советском наследии, с преданностью приёмных сыновей?

«Преданностью» – вот это верное слово, только смысл иной. Предатели — наверху. Это изначальное, имманентное предательство интересов пролетариата не отредактировать, не перелицевать – ни в четвёртый раз с 1943-го переписанным караоке-гимном, ни даже войной. Его не спрятать от новых поколений за госсимволикой, которая остаётся символикой контрреволюции, убийства и расчленения СССР, символикой социального регресса, движения через капитализм вспять, от социализма к царизму.

«Когда эти войны схлынут, ничего нельзя будет прочесть»… Нет-нет! Классово-аналитическая внимательность, марксистская въедливость новых поколений студентов будет расти – это доказал «Дугин-гейт» в РГГУ.

Чёрный дым над землёю всё выше,
Кажется, нечем дышать
И никуда не дойти…
Но время замкнёт свой круг 
И сны, из которых мы вышли,
Станут светом в конце пути,
Единственным светом в конце пути.

Пессимизм товарища Курылёва – не поверхностный. Его не спишешь на личный сплин. То же плохо скрываемое отчаяние ощутимо у наших ютьюб-марксистов, сторонящихся партийности и вообще всякой организованности (психологическая травма украинских левых, перенесённая сюда и усиленная здесь орг-разочарованиями: к КПУ и «Боротьбе» добавились КПРФ, ЛФ, ОКПш). Энергия одиночек никогда не была достаточной базой для революций, а значит, находясь на подпольном положении, не замыкаясь в цепь, все мы вырабатываем недостаточно энергии для того, о чём мечтаем. И проблема как раз в том, что иронично упомянутый в «Послевоенном рэпе» как обобщение Ильич называл началом революции – «всеобщей веры в революцию» нет. Плоховато работаем, агитация и пропаганда, коллективная организация хромают… Тут начнётся философствование – да, песня всегда больше чем агитка. Однако как образно формируемое пространство для размышлений, она всё же работает агитатором. 

Мне кажется, что тема альбома «Сквозь время» — продолжается и тут. В истории «ЭП» были куда более боевые и прямолинейные альбомы (2010-2013), нынешний – продолжает период задумчивости. Но задумчивости, проистекающей именно из политической повестки дня. И такая завлекающая в себя задумчивость стоит дороже, чем спешные выводы, чем иная агитка. Потому что если это честно, эго-идентично не продумать, не спеть, не сказать сегодня – завтра будет хуже, «они придут за тобой», выкорчёвывая самые мысли. Классовый враг, упиваясь монополизмом,  использует ментальное отступление революционеров в информационном пространстве. «Враг наступает – мы отступаем» (Мао).

Голубой мечтой правящего страной миллиардерского меньшинства является стравливание меж собой обездоленных, патриотический самообман в умах, – представление «врагами народа» своих критиков, посягателей на их диктатуру, на их дворцы и капиталы, на их право эксплуатировать  и грабить пролетариат. Хотя средства производства созданы в СССР этим самым пролетариатом – и украдены у него вышеупомянутой двухэтапной приватизацией. В 1992-м показали, что это – можно делать, что социалистическая собственность может быть «заземлена» на бумажки с видом на Белый дом, а в 1994-м, после расстрела танкового этого самого дома – показали КАК это делать… Как они стали нашей властью и как мы стали им военно-обязанными, их морально-экономическими донорами – вот вопрос! Такого порядка задачки на повестке дня, без ключей диамата, одни «Ключи от неба» тут не подойдут…

Нет смысла остаться в живых ни там, ни тут,

в вечность проложен кратчайший маршрут

Открой глаза и закрой парашют.

Эстетика рождается из мировоззрения, и я не берусь объяснять анархистское, хотя и понимаю оное. Имевшие вдохновенное окаянство в нулевых спеть «мы отменим деньги, мы отменим власть», имеют право и взгрустнуть, впасть в фатализм порой, особенно в период реакции. Однако их творческий долг, на мой взгляд, не покидать траншей, а углублять копание в намеченном направлении, потому что «крот истории» тоже иногда слабеет.

Не являясь пацифистом, допуская справедливые войны (по Марксу, по Ильичу), я завидую последовательности товарища Курылёва, потому что он спел за многих:

Не забудешь и не простишь

Тех, для чьей войны детей растишь…

Об этом мало кто думает и говорит сейчас, но говорить-то придётся, причём чем дальше – тем больше. Война отрывает конечности, но не совесть, не сознание – которое к своему классовому основанию, а значит и к приговору эксплуататорскому строю (кривой ли, прямой ли тропой), несомненно, придёт. И никакие стародавние триады графа Уварова не отвлекут! Как и о бессменности президента-царя с просвещёнными внуками говорить придётся, придётся объяснять очень многое, включая изнасилование им конституции под свой царизм (да и «рокировочка» 2008-го до того была чем, как ни престолонаследием?).

Если нынешние богобоязненные верноподданцы уверены, что дальше будет только хуже (они вместе с богачами – богаче, а бедняки беднее и покорнее), то они, конечно же, ошибаются. И стоит подумать уже сейчас, чем обернётся для потомков не только семейных их «благорастворение в воздусех» удушливого периода социального регресса, их умиление перед телеэкраном и игнор поляризующейся действительности за пределами теле-реальности. Никакой «мировой войной» это не оправдать, это внутренняя политика, это «сор в избе».

Мы увязли внутри структуры

И забыли, о чём молчать…

Счастлив тот, кто в годину трусости рабов и торжества господ, поёт правду на родном языке  родному населению. Вдвойне счастлив, что это слышат сотни и тысячи. Знаю, что издаёт (и переиздаёт) последние альбомы «ЭП» такой именитый лэйбл, говоря роково-сленгово, что выше некуда – это свидетельство не только высокого идейно-эмоционального качества песен, но и звукового. А это ощущается в подаче, в игре – мне последние три альбома «ЭП» схематически напоминают найденный «Металликой» на «чёрном» альбоме звук, который потом ещё на двух, а то и трёх (если считать кавера) практически и не меняли. Но вернёмся к списку песен.

Вторая «сторона» альбома полиричнее первой, позадумчивее – это тоже классика (увы, и финальная песня с прощальной грустинкой). Однако и во 2-й части есть энергичные «изюминки».

«Дикая охота троллей» — песня, продолжающая тему, поднятую на альбоме «Воспоминания о мире» в «Телерелигии». Обличительная ирония «ЭП» здесь на высоте, демонстрирует не снижающийся во второй части альбома (на второй стороне винилового диска по старым меркам) накал размышлений в «разном» повестки дня. Очевидно, что Вадим непосредственно знаком с травлей троллей, причём территориально ближних, питерских же – с пригожинской фермы троллей.

Те «патриотические» тролли долгие годы имели вполне официальную «крышу» и щедрое финансирование за счёт алмазной добычи Пригожина в ЦАР (что эта мразь отдала приказ об убийстве там, в ЦАР, моего коллеги-журналиста, поэта Орхана Джемаля, со-левофронтовца — отдельная, так и не расследованная история), пока их хозяин, лишь один из «питерских», не пошёл против «крёстного отца». Кстати, вот эти же проходимцы из «ФАН» поставляли контент для «Анатомии протеста-2», которая стала фактической базой для посадки двух координаторов Левого Фронта (что они впоследствии влились в милитаристский мейнстрим – уже другая песня). А в 2012-13-м они были героями, выразителями настроений масс, которым «выборные» жулики-воры и «обратное престолонаследие», рокировочка категорически не понравились. И вот, чтобы разуверить массы в лицах протеста – тролли и поработали, причём схему поставки и производства этой информации не раскрыли даже на суде (где я присутствовал в зале), просто якобы некий безымянный человек-доброжелатель передавал на жёстком диске для НТВ «жёсткие факты» из Белоруссии (съёмку «с пуговицы» стукачка Кости Лебедева – эпизодического персонажа моей «Поэмы столицы», кстати, — разговор 2001 года на Пресне в части 2-й, после «Антикапа», стр. 411, — а теперь и в 4-й, эпизод в Мосгорсуде). Со зрителем играли по правилам троллей, только вот охота тогда велась иными – физическими способами, и Лёньку Развозжаева аж в Киеве хватали коллеги ФСБ из СБУ – да-да, так было при Януковиче, сейчас невероятно…   

Альбом велик размерами, и я рад что коснулся не всех песен, оставляя пространство для собственных впечатлений тем, кто ещё не слушал «Стекло и сталь». И не жалею что не спешил слушать его. Нужно было выслушать отличия от прежних, и они есть. Размером побольше предыдущих, альбом (при норме в среднем 9 песен – тут 14) так же имеет пространство образов шире, как мне показалось, и урбанистическо-революционная тема удерживается крепче, чем в наиболее концептуальном из предыдущих «Сквозь время». Даже в «троллях» удерживается штрихами эстетика ярко забрезжившего в первой же песне Города Солнца. Который стряхнёт истории тлен, прервёт пустые речи и снова встанет с колен, очищаясь благодатным чёрным пламенем весны и замыкая надеждой на восстание гул миллионов сердец (преобразованная цитата из любимого моего «синего» альбома, см. ниже)…  

Дмитрий ЧЁРНЫЙ